Влюбленность, любовь, зависимость. Как построить семейное счастье

Феноменология страхов во взаимоотношениях бесконечна, но, как это ни странно, не боли и страданий, связанных с отношениями, больше всего боятся соза-висимые – каждый из них буквально «до смерти» боится потери отношений, оставленности (то есть – потери принадлежности), изоляции (потери общения), одиночества (чувства одиночества, даже при наличии отношений). Наличие хоть каких-нибудь отношений становится важнее и себя, и другого человека. Этим объясняется тот факт, что многие мужчины и женщины остаются в разрушительных, унизительных, порой опасных для психического и физического здоровья и даже для жизни отношениях. Они остаются не потому, что «любят друг друга» – они могут мучить друг друга, ненавидеть и презирать, но они не могут (как им кажется) жить друг без друга, в одиночку – и это для них страшнее смерти. Иногда трудно представить себе, что люди готовы терпеть и на что соглашаться, только бы не остаться одним. Не хочется приводить здесь страшные и жестокие примеры из жизни, думается, что читатели знают подобные случаи.

Связь, образующаяся в созависимых отношениях, становится доминантой, главным смыслом этих отношений. Если в любви люди встречаются друг с другом лицом к лицу, то в созависимости каждая личность обретает связь не с другим, а с отношениями. Получается парадокс: вместо лиц, созависимые выстраивают отношения с отношениями. Другой (его личность) менее важен, чем его «наличие» и мое обладание им. Можно сказать, что девизом созависимых отношений является фраза: «Мне не так важно, кто ты и как ты ко мне относишься, но важно, чтобы ты был всегда со мной».

Как мы уже говорили, динамика созависимых отношений состоит в неосознанном перекладывании ответственности за свои потребности на другого и присваивании чужой ответственности себе, чтобы тверже чувствовать присутствие и принадлежность другого себе. Это может происходить так: «Я боюсь, что она меня разлюбит и бросит, и тогда я пропаду, не смогу жить, заболею и умру. Поэтому я очень стараюсь понравиться, угождаю ей во всем, чтобы сделать ее благодарной мне и этим покрепче привязать ее к себе. Наконец, когда она привыкнет, что именно я обеспечиваю ей комфорт и во всем ей потакаю, она обнаружит, что уже не может обходиться без меня, тогда ей придется признать, что я ей не просто нужен, а без меня она не сможет жить». Разумеется, в этих словах мужской род можно заменить на женский – суть останется той же.

Другой вариант: «Если он будет свободно встречаться с друзьями и знакомыми, будет много времени проводить без меня, то, в конце концов, он научится обходиться без меня и меня бросит. А потому я должна всегда быть с ним, видеть и слышать, с кем, как и о чем он говорит, кому звонит и пишет. Я должна все о нем знать и все держать под контролем: его записные книжки, телефоны, компьютер и прочее, чтобы не пропустить его возможные связи».

Как в первом, так и во втором примерах, взятых из консультативной практики, инструментами соза-висимых отношений являются контроль, услужливость, угождение, неадекватная ответственность, манипуляции. Мотивации здесь: избавление от страха и преодоление беспомощности («если он бросит меня, я умру»). От того, как будет вести себя партнер, зависит, ни больше ни меньше, «долго ли мне еще жить осталось». По сути, лозунг созависимых – «моя жизнь в твоих руках (надеюсь, что твоя – в моих)» или «я в твоей власти, а ты в моей». Кстати, известный в психологии драматический треугольник Карпмана, описывающий типичные роли в созависимых отношениях («Жертва», «Обвинитель» и «Спасатель»)[84], недаром еще называется «невротический треугольник власти». Когда нет доверия и любви, а очень страшно остаться одному, кажется, единственное, чем можно избавить себя от одиночества – любой ценой заставить других быть рядом. Все средства хороши: запугивать, осуждать, вызывая чувство вины, и наказывать («Преследователь/Обвинитель»), спасать, заботиться и ублажать («Спасатель/Герой»), «бить на жалость», взывать к благородству, предоставлять возможность самоутвердиться («Жертва»).