Влюбленные

Примерно через час Келлан вышел на сцену. Ребята заняли места для своего прощального выступления, и в баре поднялся оглушительный шум. На лицо Келлана стоило посмотреть: оно отражало и радость, и волнение, и немножко грусти, и весьма пьяное состояние певца. Правда, Келлан успел чуть-чуть протрезветь после тарелки закусок, принесенных мной, но я была более чем уверена, что до нормы ему еще далеко.

Перекинув через плечо ремень гитары и схватив микрофон, Келлан вскинул руку, призывая к вниманию огромную толпу – люди стояли даже на улице, потому что в баре для них просто не хватило места. Пока остальные ребята занимались своими инструментами, взгляд Келлана обежал собравшихся. Могу поклясться, в глубине его синих глаз затаилась легкая грусть, когда он покачивал головой, не веря увиденному.

– Ох, как вас много!

После этих слов он расцвел неотразимой улыбкой, а по толпе пронесся одобрительный вой. Келлан улыбнулся еще шире.

Сняв микрофон со стойки, он шагнул к краю сцены, и я понадеялась, что он не свалится вниз.

– Мне хочется поблагодарить вас всех за то, что вы пришли сюда. – Келлан немного помолчал, ожидая, пока стихнет очередной взрыв криков. Задумчивость в его взгляде стала более заметной, когда он посмотрел на поклонников, стоявших прямо перед площадкой. Вздохнув, он покачал головой. – Мне будет этого не хватать…

Вскинув брови, он глазами нашел меня. Ему понадобилось около секунды, чтобы сфокусироваться, но, когда ему это удалось, его лицо тотчас осветилось и Келлан, усмехнувшись, добавил:

– А сейчас я так пьян…

Толпа радостно взвыла, а я закатила глаза. Боже, как я надеялась, что Келлан еще может играть! Меня уже тошнило от этого последнего выступления. Правда, само слово «последнее» нагоняло на меня грусть, но я не обращала на нее внимания. Это следовало оставить на потом, а прямо сейчас я хотела насладиться музыкой. Улыбнувшись Келлану, я покачала головой и вернулась к своим обязанностям. Келлан рассмеялся, а потом Эван заиграл вступление.

Сначала они исполнили новую песню, и я внимательно слушала ее, боясь, что Келлан где-то ошибется из-за пропущенных репетиций. Но этого не случилось. Он был великолепен: пел и играл безупречно. Слушая его, нельзя было и подумать, что он выступал почти без подготовки. Его память меня поражала!

Затем группа обрушила на бар свои старые хиты. Я смотрела на ребят, когда могла. Келлан улыбался и кокетничал, чувствуя себя как дома на маленькой сцене. Для меня ничто не могло быть более естественным, чем вид «Чудил», выступавших на фоне разрисованной стилизованными гитарами темной стены. Когда я думала о возможном прекрасном будущем Келлана, я понимала, что буду грустить об этой незатейливой эстрадной площадке.

Примерно в середине выступления Келлан заиграл мою песню. Я бросила работу, взяв перерыв, чтобы послушать. Это была та самая песня, которую Келлан пел в ночь нашего воссоединения, песня, которую он написал для нас и о нас, когда я разбила его сердце. Я ненавидела ее и одновременно любила.

Протолкавшись между поклонниками группы, я добралась до первого ряда. Кто-то обнял меня за плечи, и я с изумлением обнаружила рядом свою сестру. Она все-таки пришла и смешалась с толпой. Я улыбнулась Анне, а потом полностью сосредоточилась на своем возлюбленном. Он наблюдал за моим продвижением среди зрителей, и его глаза горели так, что могли прожечь во мне дырки, пока он пел грустную балладу о сердечной боли. Песня до сих пор трогала меня до слез.

Келлан подошел к самому краю сцены. Фанаты просто обезумели от того, что он оказался так близко, их руки тут же потянулись вперед и вверх, чтобы коснуться певца. На время забыв о них, он опустился передо мной на одно колено. Наплевав на весь мир, наплевав на фанатов, хватавших его за джинсы, он смотрел мне прямо в глаза, изливая душу в песне. Когда он закончил, по моим щекам потоком лились слезы.

Улыбаясь и все еще стоя на одном колене, Келлан протянул ко мне руку и наклонился вперед, а я, забыв, что идет выступление, смахнула слезы и поцеловала его. Визг, вопли, свист и аплодисменты, раздавшиеся в тот момент, когда наши губы соприкоснулись, напомнили мне наконец, что мы уже не наедине в подсобке. Мне тут же захотелось отпрянуть в смущении, но Келлан обхватил ладонью мою голову. Посмеиваясь, он не позволил мне отодвинуться и стал целовать меня еще крепче.

Я густо покраснела, чувствуя, что взгляды всех собравшихся в баре устремлены на нас, а Келлан, наконец отпустив меня, усмехался, как настоящий дьявол. Он отлично знал, что меня такие вещи ужасно смущают: я бы скорее предпочла спрятаться где-нибудь, чем оказаться в центре внимания множества женщин. Хлопнув его по руке, я окатила его суровым взглядом: «Ну, об этом мы поговорим позже…» Келлан засмеялся и поднялся с колен.

Поклонники толпились вокруг меня: одни о чем-то спрашивали, другие просто пытались занять мое место и дотянуться до Келлана, а я начала проталкиваться сквозь толпу, теперь следившую за каждым моим движением. Хоть я и была в ужасном состоянии, мои губы все равно сладостно пылали от поцелуя.