Влюблённые

Взгляд снова скользнул по залу и остановился на собирающем реквизит Эйдане. Он шуршал картоном кустов и подметал пол концами своего длинного серого шарфа. Школьники уже скрылись за кулисами, и лишь несколько голов попеременно выглядывали из-за плотного занавеса, чтобы узнать, ушёл их надзиратель или нет. Алан смотрел в потолок, запрокинув голову, и только перебирал сцепленными в замок пальцами по костяшкам.

– Что это за парень, который тебе помогает? – Уилл вытащил из кармана помятую пачку и вытащил из неё одну сигарету. – Эйдан, кажется.

– Ревнуешь? – светлая бровь Алана надломленно выгнулась, а губы растянулись в ехидном оскале.

Уилл закатил глаза, зажал в зубах кончик сигареты и уже было поднёс зажигалку, но остановился, поймав на себе испытывающий взгляд Алана.

– Вот еще. – Уилл приглушённо хмыкнул. – Чтобы ревновать, нужно любить. Не припомню, чтобы любовь к тебе, Алан, входила в мои обязанности.

– Осторожней, я могу и обидеться.

– Как хочешь.

Уилл передёрнул плечами и все же щёлкнул колёсиком. Кончик тут же слабо задымился, а на языке осел знакомый терпкий привкус. Кажется, и в этом теле он пожалеет о своём пристрастии к никотину, но это был единственный доступный для него сейчас способ успокоить нервы. Избивание людей карается законом, найти партнёра в карты уже не так легко, как прежде, а Алан… просто игнорировал все намёки Уильяма.

– Это парень Эйлин, – неожиданно, после нескольких минут молчаливого курения Уилла, протянул Алан. – Последний. Очень милый молодой человек, хотя и кажется мне для неё староватым. К тому же он учился у меня, ему нужна была работа, а родители участников уговорили руководство не закрывать студию – школьникам она безумно нравится. Я даже начинаю гордиться Эйлин – она смогла привить им любовь к сцене. Впрочем, любовь к нормальным парням она себе привить не смогла.

– Конечно, ведь она должна была тебя спросить.

– Да. Уж я-то разбираюсь в парнях. Тебе ли не знать.

Алан резко развернулся посмотрев на Уилла, и он подавился втянутым сигаретным дымом. Ударив несколько раз себя кулаком в грудь и прокашлявшись на весь зал, Уильям смог выдохнуть. Глаза слезились, и он поспешил стереть проступившие на ресницах капельки, пока Алан мерзко хихикал под боком.

– Что случилось, Уилл? Не в то горло попало? – Счастье Алана, что под рукой Уилла не было ничего тяжёлого, кроме огнетушителя. Но и его он не был сейчас в силах поднять. – И не кури. Здесь есть датчики. В отличие от дома Куэрво.

– Прекрасно. Могу наконец выйти из этого склепа.

Не глядя на Алана, Уилл подскочил с нагретого и продавившегося под его весом места. Пепел с кончика сигареты тут же опал на спинку впередистоящего кресла серой пылью. Алан сказал что-то еще, но Уилл уже не слышал: он развернулся и широкими шагами, на смотря вперёд, направился к выходу. Чья-то тень мелькнула в свете коридорной лампы, и Уилл едва не столкнулся с кем-то в дверном проёме. Когда же он поднял голову, оторвавшись от созерцания своей обуви, натянутые струны нерв оборвались.

– Прошу прощения, мистер Белл.

Золотистые глаза Ланы Блейк пробирались своим взглядом в каждую мысль, скручивали ее и смаковали, как трдельник6 на городской площади. Они замерли в дверном проёме, разделяемые только сигаретой Уилла и давящим чувством в груди. Он дышал медленно, ощущая, как новый приступ головокружения подбирается все ближе. Он пытался отвести взгляд, но вместо этого лишь больше тонул в усыпанных маленькими звёздами-веснушками радужках глаз Ланы. Они плыли, плясали в своём водовороте и утягивали за собой Уилла. Она смотрела на него, кажется, слишком долго, хотя секундная стрелка на часах показала всего лишь пятнадцать секунд, а мир уже начал скручиваться в спираль. Пока Уильяма из этого водоворота не вырвал знакомый голос:

– О, Лана, не знал, что вы придёте!

Он обернулся: Алан приветливо улыбался, и девушка, еще раз извинившись, проскользнула мимо Уилла. Липкое чувство дежавю с новой силой нахлынуло на него. Алан никогда не был столь же мил с ним. Все, что получал Уилл – приказы. Иногда за ними следовала похвала, как собаке, а иной раз лишь молчаливый укор за несделанную работу. Алан никогда не был с ним добр. Разве что исчезал иногда на двадцать лет, давая Уильяму вдохнуть полной грудью. И то, в такие моменты, Уилл начинал тосковать по своему несносному другу. И считал дни до его возвращения.

Алан раскланивался Лане, хотя на этот раз она активно делала вид, что ей все равно до него. И все же она пришла в театр – Уилл надеялся, что не из-за Алана, – и медленно кивала каждому произнесённому Маккензи слову. Они направились в сторону сцены, оставив Уильяма наедине с сигаретным дымом и разъедающим странным чувством злости.

Смяв пальцами кончик сигареты, Уилл затянулся и вздрогнул, от раздавшегося над ухом тихим голосом:

– Простите, но здесь нельзя курить.

– А… – он оглянулся, рассеянно скользя взглядом по незнакомке перед ним. – Да, я уже ухожу.