Влюбленные

Но потом Карл сказал, что такая работа будет хорошим прикрытием. И мы успокоились. У Рэнди, кстати, с работой тоже все в порядке. Он всегда был талантливым коммерсантом — я даже думаю, что ему не составило бы труда продать эскимосам несколько тонн снега. Рэнди умеет убеждать, к тому же он делает это спокойно, не вопит и не брызжет слюной, как поступают порой неопытные коммивояжеры. Недавно он устроился в автомагазин и, похоже, нашел себя. Начальство его ценит, коллеги уважают. Никто из них, конечно, ни за что не поверил бы, если бы им сказали, что Рэнди воспитывает сына знаменитых на всю страну Карла Уингерта и Флоры Штиммель — тех самых анархистов-террористов, которых ФБР и правительство безуспешно разыскивают уже столько лет.

Еще Карл велел Рэнди и Трише ходить в церковь как будто они верующие. Рэнди-то не возражал, но Триша сказала — она не желает иметь никаких дел с богом, который способен заставить ни в чем не повинного ребенка пройти через то, через что довелось пройти ей. В конце концов, она, конечно, согласилась притворяться верующей, потому что Карл сказал: это нужно для того, чтобы ничем не выделяться, чтобы выглядеть как все люди. А для них это теперь самое важное!

Осенью Джереми пойдет в подготовительный класс, и мы решили, что Рэнди и Триша сразу запишутся в родительский комитет. У меня буквально разрывается сердце, стоит мне только подумать — меня не будет рядом, когда Джереми пойдет в первый класс. Надеюсь, он не станет плакать. Карл говорит, что нет. Он называет его «настоящим маленьким солдатом», потому что Джереми не заплакал, даже когда мы с ним прощались (хотя губы у него дрожали — я видела!).

Наш сын знает, что у Карла в отношении него большие планы. И он понимает, почему нам нельзя жить вместе. А еще Джереми знает (я, во всяком случае, повторяла ему это достаточно часто), что, хотя теперь ему придется жить с Рэнди и Тришей и делать вид, будто он — их ребенок, его настоящими родителями все равно остаемся мы с Карлом. Джереми может — и должен! — называть Рэнди и Тришу папой и мамой, но на самом деле он наш сын, и этого ничто не может изменить. Он наша плоть и кровь, и мы его любим.

Надеюсь, когда Джереми вырастет, он рано или поздно поймет, как все должно быть.

Сердцем я, честно говоря, не понимаю.

Глава 8

Для обоих сыновей Амелии день выдался настолько насыщенным, полным разных удивительных событий, что за ужином они едва не заснули. Они даже не возражали, когда мать отправила их спать раньше обычного. Уложив Гранта и Хантера, Амелия налила себе бокал вина и, выйдя на веранду, уселась в кресло-качалку.

Спустя некоторое время к ней присоединилась Стеф.

— Ф-ф-ух!.. На кухне я убралась. Если я тебе больше не нужна, то, пожалуй, пойду спать, — сказала она.

— А как же Дирк?