Влюбленные

– К тебе нет, тебя я и так давно знаю. – Отмахивается от Мира, пока тот выставляет подогретый ужин на стол, отвергнув чью-либо помощь. О, следующая жертва я. Яна в безопасности, тут действует женская солидарность. – Яр, ни одного свидания за четыре года, ты серьезно?

– Ага. Долго думал. – В разговоре с женщинами нужно сразу признавать, что ты был не прав, даже если прав на тысячу процентов. Не знаю, как сложилась бы наша с Яной история, прояви я тогда хоть толику внимания. Меня устраивает все, что происходит сейчас. Кладу руку на спинку Яниного стула, поглаживаю острое плечо. Моя женщина усмехается и, взяв бокал, делает большой глоток. Так, дело пахнет керосином. – Ты же на меня не обижаешься за это? – Придвигаю ее стул ближе с противным скрипом.

– Может быть, чуть-чуть. – Яна показывает мизерное расстояние между большим и указательным пальцем. – Считай, что почти простила.

– Зашибись. Еще скажи, разводиться с тобой не надо было. – Я и сам жалею, что сделал это. Каких-то две недели назад я радовался, что закончатся все обязательства, а теперь хочу обратно ее в загс затащить и фамилию на свою сменить. Я, как оказалось, в этом вопросе вообще не такой демократичный, как Мирослав, и своей женщине обязательно подарю свою фамилию.

– Время покажет. – Ни капли не облегчает мне задачу.

– Вы такие милые. – Ксюша складывает ладони вместе и широко улыбается. В уголках ее глаз собираются слезы, плаксивость стала частым спутником Ксю. Она обычно держится, но потом накрывает здорово. – Боже, Мир, только посмотри на них. Простите, я сейчас все время реву. – Всхлипывает и вытирает слезы салфеткой.

Вечерок у нас, конечно, веселый выходит. Мы болтаем до двух ночи, пока всех дружно не начинает клонить в сон. Изрядно уставшие, прощаемся и расходимся по своим комнатам. Мирослав с Ксюшей уедут утром, скорее всего мы будем сладко спать в это время, поэтому желаю брату приятной дороги. Яна почти висит на мне. Захмелевшая и разомлевшая, она пытается ко мне приставать, пока несу ее на руках до комнаты, едва сдерживая смех.

– У тебя потр-р-р-рясающая р-р-родня, – говорит заплетающимся языком, когда мы пересекаем порог спальни. Я раздеваю ее, усадив на кровать. Кофта, штаны, лифчик. Не сдержавшись, кусаю за твердый сосок. Яна шипит, но мою голову прижимает ближе. – Спасибо, что не бросил меня, – вдруг признается, растрогавшись. Это влияние Ксю? Или мне повезло лицезреть свою женщину пьяной? Странно, но в этот момент я люблю ее еще сильнее. Она такая маленькая и уязвимая сейчас, что хочется спрятать в своих руках, как самое дорогое сокровище. Яна гладит меня по голове, целует волосы и обнимает мой торс ногами, пытаясь быть еще ближе. – Ты самый классный из всех. Я тебя почти люблю. – Меня прошибает током от этого неловкого недопризнания. Радость топит сердце, я невероятно счастливый. Хорошо как, будто меня подключили к батарейке, и я снова бодр и заряжен. Хочу Яну. Хочу ее губы, хочу, чтобы трогала меня везде, сам хочу ее затискать. Мне все это надо немедленно, но Яна не дает мне отстраниться, держит голову крепко. Продолжает гладить, и мне не остается ничего, кроме как так и сидеть, пока движения не затихают.

Я выжидаю еще несколько секунд, но чувствую только, как Яна расслабляется и мерно сопит. Ясно, не придумала ничего лучше, кроме как ляпнуть, что любит, а потом уснуть. Ну ничего, утром я обязательно вытрясу из нее признание.

Глава 25 Разведенка с прицепом

Утром долго спать не получается. Ворочаюсь без конца. Сметана, прекрасно слыша движение, тоже начинает активничать. Забирается на кровать и пытается нас будить. Янка дрыхнет без задних ног, ей вообще сейчас все побоку. Уверен, если отключу будильник, она проспит до обеда. Делать этого не буду. Может, после обеда найдем пару часов для себя, а пока нужно разобраться с делами и немного отвлечься, потому что я снова возвращаюсь мыслями к тому голосовому, которое я на всякий случай сохранил себе.

Вовремя все-таки градусник разбился. Были бы мы в городе, я бы уже выдернул Варданова на встречу и доступно объяснил, что бывает, когда обижаешь мою женщину. Он, правда, и без меня себя закопал. А нам с Яной надо пересидеть здесь пару дней. Завтра мы узнаем все наверняка, и тогда станет примерно понятен план действий.

Тихо выбираюсь из кровати. Оставлять Яну одну в постели кажется верхом безумия, но разбудить – куда более сумасшедший поступок. Тянет отключиться от сети и сказать, что мы вне зоны доступа, но тогда к нам вернется Мирослав, и у меня уже не получится отвертеться.

В том, что брату Яна все-таки понравилась, я не сомневаюсь. В середине вечера он сам охотно поддерживал разговор. Они даже яро спорили на тему продвижения и раскрутки проекта. Нам с Ксюшей оставалось только закатить глаза и оставить их в покое.