Влюбленные антиподы (СИ)

Я лежала у Кузьмы на груди, слушая, как его сердцебиение замедляется до нормального. Мое же сердце по-прежнему бешено стучало в ушах, и я не слышала, что Кузя говорил мне… или просто так, чтобы я не спросила его про завтра. Зря боится — не спрошу. Я знаю, что будет сегодня, когда с гор спустится непроглядная тьма — мы разольём по двум рюмашкам остатки домашней наливки, этого хорватского приворотного зелья, чтобы последний его глоток отвратил нас друг от друга не только физически, но и духовно. Я не хочу думать про завтра, не хочу! Сердце Кузьмы бьется с моим врозь и ничего с ним не поделаешь…

— Эй, чего не отвечаешь?

Он даже подтолкнул меня плечом, и я приподнялась. Он спрашивал, а я не слышала. Я слушала сердце. А сейчас подскочила и села с немым вопросом на лице — что?

— Мы забыли сделать одну вещь.

— Какую? — спросила я тихо: хитрое выражение его лица вселило в меня смутное опасение…

— Сходить поужинать в соседний ресторан.

— Зачем? Мы у этих не все попробовали.

— Для разнообразия.

Какое верное слово — "разнообразие", и бабы у тебя каждую ночь разные для разнообразия…

— Давай вставать! — он спустил с кровати одну ногу. — Ну чего ты на меня уставилась с такой серьезной миной? — И вдруг сам сделался серьезным. — Даш, все хорошо?

— Да, — отрезала я и быстро нашла объяснение постной роже. — Я просто думаю, когда мы устроим грандиозную стирку…

— О, боже… Даш, ну реально, блин… Сюда уборщица придёт. Если тебя это так волнует, то я оставил на неё деньги…

Я сразу напряглась.

— Может, ты и за дом платил?

— Нет! — теперь уже отрезал он. — Не пытайся подловить меня на лжи. Не выйдет. Я тебе ни слова неправды не сказал за весь отпуск.

— А скажешь? — вырвалось у меня нечаянно.

— Да! Прямо сейчас скажу, что вытащу тебя за волосы из кровати, если не пойдёшь одеваться! А правда — вытолкаю пинками!

И он действительно потянулся ко мне ногой, и я быстро спрыгнула на пол.

— Платье?

— И обязательно шляпку… И шпильки… За отсутствием оных разрешаю идти по гравию босиком. Даш, ну оденься уже! Нам действительно надо все выстирать, чтобы не тащить рюкзак грязного.

— Не высохнет…

— До двух часов дня? Смеёшься!

Я не смеялась. Мне становилось грустно. Заранее. Я ненавидела эти "два часа дня", да и все предшествующие им, потому что они были последними. Так же сильно, как раньше желала вернуться в Питер, так сейчас мечтала разбить Кузькин айфон и выключить чертов будильник. В чем дело? В Тихонове, в его постели, в море… Нет, в том, что я не хочу запрыгивать в беличье колесо, из которого меня выдернули. Из которого меня выдернул… Кузьма.

Мы добрались до конкурирующего ресторана — может, не расфуфыренные, но точно малость приодетые для последнего ужина, но, увы и ах…

— У нас нет мест, — улыбнулся официант во все ряды своих акульих зубов.

Почему акульих, да потому что ресторан был рыбным! Хотя, судя по выставленному на улице меню, подавали там не только рыбу.

— Надо утром звонить и бронировать на вечер. Вас записать на завтра?

— Завтра нас здесь не будет, — ответил Кузьма равнодушно, а у меня защемило сердце.

— Очень жаль, — ответствовал официант.

Знал бы он, как мне жаль…

— Ничего, традиций, как говорится, нарушать нельзя! — улыбнулся Кузьма, когда мы подошли к увитой цветами арке нашего единственного ресторана.

Мы сели на улице — на то место, где мы еще не сидели. Прикипать к месту нельзя — как и к человеку. Да что в нем такого?! И в ресторане и в том, с кем я сюда прихожу уже который день?! На лице Кузьмы ни налета грусти. А чего ему переживать-то? Он предложил на время разделить с ним трапезу и постель. Я согласилась. Так чего мне сейчас надо?

Надо выбрать, что я хочу съесть на ужин… А я ничего не хочу. У меня сейчас все встанет поперек горла.

— Осьминога?

— Чтобы меня стошнило, да? — шепотом, но грозно отбила я дикий выпад Кузьмы, и даже почувствовала, как заныл мой испуганный живот. — Я сейчас вообще возьму хлеба и воды. Из-под крана.

— Дома и то, и другое вкуснее. А тут бери мидий! Ну?

— Гамбургер. Я хочу гамбургер! — выдала я, хотя по-прежнему не хотела ничего, кроме одного: чтобы завтра никогда не наступало.

— Ты меня не перестаешь удивлять, Дашуль! — покачал головой Кузьма. — Приехать в Хорватию и взять гамбургер с картофелем фри… Это просто фи…

— А я хочу! — я бы даже топнула ногой, но сейчас я держала ее на весу на перекладине стула, и она у меня застряла.

— Желание дамы закон для кавалера! — изрек Кузьма.

Ах, если бы… А что если я попрошу продлить отпуск, ты согласишься? И я почти задала ужасный вопрос… Или я оправдывала свою нерешительность расторопностью официанта, который подлетел к Кузьме за заказом в долю секунды после того, как тот захлопнул меню. Кузьма попросил гамбургер для меня и для себя — пиццу. Солидарен, блин! Согласился бы ты со мной в другом… Нет, мне это не нужно. Мы не подходим друг другу, мы разные… И я ему не нужна. Ему не нужны отношения, а для безответственного секса у него имеются более искушенные в этом деле подружки, которые точно не попросят на ужин гамбургер.

— Что это? — ответ на этот вопрос интересовал нас обоих.