Влюбленные антиподы

— Если мы возьмем старые церкви, то их росписи служили визуальным отображением Библии, потому что население было безграмотным. В церковь ходили с малолетства, а ребенка картинами Рафаэля, — Кузьма махнул в сторону приличных алтарных картин, — можно только напугать. С детьми следует говорить доступным им языком…

Это он меня ребенком считает? Типа, я тупая и ничего не знаю, и он мне сейчас Филькину грамоту на пальцах разъяснит? Но я молчала и терпеливо слушала продолжение лекции. Я ведь пока еще студентка, я привыкла к лекциям маразматичных профессоров и аспирантских выскочек!

— Поэтому на нижнем ярусе росписи были более графичными, простыми, как первые детские рисунки… А потом маленький человечек рос, рос и вырастал до более продвинутого второго яруса, а потом смотрел уже под купол, где парили ангелы и давили его божественной мощью… Вот чем мне и нравятся францисканские монастыри, — вдруг оборвал он свою пафосную речь, — так это своей простотой…

Ты бы сам тоже мог бы быть попроще, между прочим… Передо мной выпендриваться лишнее.

— Белые стены призывают к чистоте помыслов, а не подавляют твою волю богатством — типа ты никто, едва на свечку наскрести можешь, а вот меня тут крест стопудовый по брюху в пост бьет! Но я не о том, — вдруг смутился Кузьма. — Ты же сама заметила, какие лица у фигур красивые… А они не красивые на самом деле, они просто человечные. Они такие, как мы с тобой, только из дерева или из воска, из чего они там сделаны, фиг поймешь. Вот тут точно не хватает музейных этикеток. И вообще, о чем они говорят, эти статуи? Монах держит на руках ребенка, Иоанн Креститель или епископ, кто там у них есть, он благословляет или крестит детей в тазу — это запечатлено не доминирование, а забота о пастве, о будущем поколении, о будущем самой церкви, которая без прихожан мертва. Так вот, современные картины как раз и показывают, что церковь не застряла в прошлых веках, что она развивается — меняются каноны церковной живописи, можно уже не постигать годами искусство ушедших веков. Вообще можно… — Кузьма махнул рукой в сторону картин, что висели у самой двери, — двумя мазками лицо святого нарисовать… Можно было бы еще повесить детский рисунок: палка, палка, огуречик… Типа лозунг — каждый может написать себе икону и помолиться ей. И каждого бог ждет. Даже без гроша в кармане, даже с бутылками вина в рюкзаке! Я так это вижу, а ты?

Как я это вижу? А вот так: я без гроша, ты — с вином. Спасибо, что напомнил! Но мне лучше молчать. Шарики за ролики у кого-то зашли от этой жары!

— А я хочу уже пойти купаться, — сказала я и поднялась. — Пока я чувствую себя хорошо.

Физически! Морально ты меня растоптал!

— Ну пошли, — поднялся следом Кузьма и махнул рукой: типа проходи первой.

Уж явно не пойду с тобой по проходу рука об руку.

— Ты чего?

Я остановилась у двери, а он — напротив фигурки Богоматери, по одежде которой можно было изучать исторический костюм. Правда, краска кое-где облупилась, но оставалась такой же яркой, как красные цветы в вазе.

— Ничего, — Кузьма улыбнулся и поднял айфон, чтобы сделать фотографию, а потом принялся набирать текст.

— Ты что, постишь это куда-то?

— Не боись, не в Инстаграмм. Просто ВКонтакт, у меня есть в друзьях любители подобного. Кстати, хорошие фотки вышли. Я тебя тагнул, потом посмотришь.

Я кивнула и толкнула дверь, чтобы выйти из прохлады рая в жаровню ада.

— Даша, стой!

Я обернулась, но лишь в профиль, вдруг испугавшись, то он и меня сфоткает и запостит для своих друзей — поржать. Но Кузьма всего лишь указывал рукой на указатель.

— Там музей, говорят. Дом ректора. Ты же студентка, тебя ректор должен интересовать, — усмехнулся он, и я поняла, что краснею.

Ну, долго взрослость показывать свою будешь? Долго?

— Меня море больше интересует, — процедила я сквозь зубы.

— Да ладно, Даш. Это же совсем рядом. Раз уже пришли… У меня вон тяжеленный рюкзак, но я ж не плачу…

— А я, значит, плачу?!

— Ты ноешь… Нельзя упускать в жизни ни одну возможность, даже если дорога к ней кажется тебе невыносимо тяжелой…

Да что ты о труде знаешь?! Папенькин сыночек!

— Тебе это действительно интересно? — спросила я с неприкрытым сарказмом, и он его понял и ответил так же язвительно:

— Представь себе, да. Я вообще любил и люблю учиться. У меня не было дружка, который бы делал за меня всю домашку. Это только Таське так повезло с подружкой. Пошли, подружка, а то тебе действительно приплохеет и будешь купаться прямо тут, — он махнул рукой в сторону причала, у которого разгружали рыболовецкое судно, — вместе с рыбами…

Я кивнула, и мы пошли туда, куда указывала стрелка. Только я вовсе не была уверена, что иду верной дорогой с Кузьмой Тихоновым, который нагло схватил меня за руку — типа, чтобы не отставала.

Глава 21 "Нехочуха"

— Знаешь, все-таки полезно иногда лохануться… — сказал вдруг Кузьма, глядя туда, где в окружении зеленых холмов заманчиво маячило голубое море.