Влюбленные безумны

– Вы позволяете себе следить за мной? – презрительно спросил Серж. – Вы купчиха. Вас ничего не исправит, вы такой родились, такой и продолжаете оставаться. Только женщина низкого происхождения может опуститься до слежки за своим мужем.

– А назначать свидания чужим женам?! О! Иметь любовников, это, похоже, дозволено только графиням и баронессам!

– Вы знаете, что я никогда не любил вас. Что наш брак всего лишь сделка.

– Ну так и выполняйте ее условия, – тон Екатерины Григорьевны неожиданно сменился. Теперь она говорила жестко и требовательно.

– Иначе что? Какую казнь вы мне придумаете? – насмешливо спросил Серж.

– Ты плохо знаешь законы, Сереженька, – ласково сказала вдруг Кэтти. – Гораздо хуже, чем женщин. А подучиться не мешало бы. Наше с тобой имущество раздельно. Мое приданое – это моя и только моя собственность. С этого дня я прекращаю оплачивать твои долги.

– Вы этого не сделаете, – нахмурился Серж.

– Мало того, я завтра же обращусь с прошением к государю. Согласно закону, я не обязана участвовать в расходах на семейную жизнь, даже располагая независимыми средствами. Это означает, что ты, как глава семьи, должен нас обеспечивать, Сереженька, – также ласково продолжала Екатерина Григорьевна.

– И что это означает?

– Это означает, что вскоре тебе понадобятся деньги. И большие деньги. Я, милый мой, привыкла жить на широкую ногу, – насмешливо сказала Кэтти. – Государь, вне всякого сомнения, одобрит мое прошение, ты, как и я, прекрасно знаешь причину. Поэтому я сейчас уйду и позволю тебе встретиться с твоей прекрасной графиней. А дальше… Дальше твоя жизнь совершенно изменится. Что ж, прекрасная графиня тебя утешит.

– Что за глупости, – пробормотал Серж. – Если бы у меня и в самом деле было назначено здесь свидание, то это ни в коем случае не указывает на нее.

– А откуда ты знаешь, о какой именно графине я говорю? Ах, Сереженька, как же ты наивен! Всевидят, как вы друг на друга смотрите. Чтобы этого не видеть, надобно быть слепым. А я вовсе не слепа. И государь не слеп. На этот раз ты играешь с огнем. Я всего лишь хочу спасти тебя. Я люблю тебя, милый. Поэтому я ужесточаю условия сделки. Если ты мне не подчинишься, я посажу тебя в долговую тюрьму. Объявлю банкротом. Бесчестным человеком, который не возвращает свои карточные долги и не платит по счетам. Я, в конце концов, скуплю все твои долговые расписки и потребую расплаты. О! У меня есть много способов! Я ведь женщина не благородного происхождения, и я не буду стесняться в средствах, – насмешливо сказала Кэтти. – Ты либо будешь моим и только моим, либо будешь сидеть в тюрьме. А когда выйдешь оттуда, ни один порядочный человек не подаст тебе руки. Да тебе не в чем даже будет оттуда выйти. Я раздену тебя до нитки. И я это сделаю, – твердо сказала Екатерина Григорьевна. – Так что решай, с кем и как тебе быть.

– Базарная баба, торговка! – презрительно сказал Серж.

– Пусть я баба. Я этого не стыжусь. Я спасаю тебя, Сереженька. Вот это-то и есть любовь, – вздохнула Кэтти. – Так ты идешь со мной? Или останешься со своей графиней? Я хочу танцевать, довольно я стояла у стенки, имея такого красавца мужа, который, к тому же, такой искусный танцор. И я хочу смотреть фейерверк. Говорят, он будет великолепен! Так ты идешь?

Не дождавшись ответа, Екатерина Григорьевна направилась прямо к кадке, за которой пряталась Александра. Та замерла, прислушиваясь к шуршанию женского платья. Пауза была мучительной, Александре казалось, что и Серж, и Кэтти слышат, как бьется ее сердце.

– Катрин! – раздался вдруг голос Соболинского. – Постойте!

– Да, дорогой?

– Я имею честь, мадам, пригласить вас на танец… Que, diable! – выругался вдруг он. – Je suis un homme fini! Неужели же у вас нет ко мне никакой жалости?

– Любовь и есть жалость, мой милый. Согласитесь, что я к вам милосердна. С радостью согласна принять ваше предложение, сударь, – пропела Екатерина Григорьевна. – Я рада, что вы оказались так благоразумны.

Александра из-за своей кадки видела, как супруги рука об руку идут по зимнему саду. Красивое лицо Сержа было хмурым, зато Екатерина Григорьевна, напротив, торжествующе улыбалась. Графиня Ланина была потрясена. «Я конченый человек», – только что сказал Соболинский. Ай, да Кэтти! Какая железная воля у этой отчаянно некрасивой женщины, так теряющейся в высшем обществе! Так кто кем крутит?

Но этот ужасный день еще не был для нее окончен. Вернувшись в бальную залу, она не нашла там мужа. Танцы уже заканчивались, под занавес ожидался грандиозный фейерверк.

– Ваш веер, графиня, – тот самый флигель-адъютант, что привозил графине Ланиной послания от государя, стоял перед ней, протягивая веер.

– Благодарю вас. Но… Откуда?

– О! Это моя находка! Я ждал, когда мне улыбнется удача и наконец дождался.

– Вы очень любезны, сударь.

Она растерянно оглянулась. Где же Алексей Николаевич? И откуда у князя ее веер? Он все еще здесь, ласкает ее взглядом, явно чего-то ожидая.

– Сейчас начнется фейерверк… Позвольте предложить вам руку, графиня?

– Благодарю вас, князь.