Влюбленные безумны

«Итак, у меня уже два союзника. Сначала Мари предложила мне свою помощь, а теперь и Юля. Уж в ней я никогда не сомневалась. Если мне случится на какое-то время оставить здесь сына, которую из сестер я выберу? Нет, не надо сейчас об этом. Я уже никуда не собираюсь. И все же, я должна подумать…»

* * *

Уже на следующий день, после того как граф Ланин выкупил у загадочного Петра Сергеевича алмаз, он догадался, почему ему так знакомо это лицо. А догадавшись, окончательно решил, что начатое дело надо довести до конца.

За Петром Сергеевичем следили люди графа Ланина, и когда они донесли ему, что известный господин встречался с графиней Еленой Алексеевной, все стало ему ясно. Он вызвал к себе в кабинет Элен и начал разговор издалека:

– Итак, сударыня, когда вы намерены зажить своим домом?

– Вы меня гоните, papa? – с плохо скрываемой досадой спросила графиня Безобразова.

– Вы сказали недавно, что дела ваши устроятся. Я хотел бы знать, откуда вы ожидаете поступление средств?

– Почему вас это заботит? – кусая губы, спросила Элен.

– Я ваш отец. И я хотел бы это знать.

– Мои дела устроились, это все, что вам надо знать.

– Итак, вы не хотите отвечать. Я надеялся, что в вас осталась хоть капля разума. Хорошо. Я знаю, как получить у вас ответ. Вы узнаете это? – он достал из стоящей на столе резной шкатулки алмаз «Сто солнц в капле света» и показал ей.

– Глупец… – прошептала дочь, сразу же выдав себя. – Так он продал его вам… какой же глупец!

– Не далее как вчера вы получили свою долю…

– Я ничего не получила! – с неожиданной злостью сказала Элен.

– Как же так?

– Мне было сказано, что я хотела избавиться от…

– Продолжайте сударыня.

– Ах, вы и так уже все знаете! – Элен закрыла лицо руками и простонала: – Зачем же надо меня так мучить?

– А вы разве испытываете муки? – с иронией спросил граф. – Нежели же вы стыдитесь того, что сделали? Я вам не верю, сударыня. Отвечайте прямо: вы мне лгали? Это ведь был мой ребенок?

Элен отняла ладони от лица и твердо посмотрела ему в глаза:

– Да это был ваш ребенок, и он теперь мертв. И его мать мертва. Мне уже никто не сможет помешать. Помешать получить наследство.

– Неужели вы сделали это из-за денег? – в ужасе спросил граф. – Боже, в кого вы превратились! Моя дочь! Видимо, упав в глазах общества после скандальной связи с господином Соболинским, вы так и не смогли подняться! Вот какова губительная сила этого человека! Где он сейчас? Отвечайте?!

– Он уехал… В имение своей тетушки…

– Ах, да, – словно бы что-то вспомнил граф. – Мне известно, что о нападении на карету моей жены и о ее смерти вам сообщили запиской. Где эта записка?

– У меня ее нет, – стараясь не смотреть на него, сказала Элен.

– Вы еще рассчитываете спасти этого человека, вероятно для того, чтобы спастись самой. Вы должны отдать мне эту записку.

– А что остается мне?

– Вы позволяете себе торговаться, сударыня?!

– Я спасаю своих детей! – вскинула голову Элен.

– Ах, да! Я совсем забыл, что один из них – сын господина Соболинского! Он вам, должно быть, особенно дорог, этот мальчик. Что касается вас, вы немедленно уедете в свое тамбовское имение и останетесь там до конца своих дней. То есть, я хотел сказать, моих. Моя смерть, разумеется, даст вам свободу. И деньги, ибо мне некому более оставить наследство, кроме как вашему старшему сыну. Но сами вы и ваш младший сын не будете иметь ничего. Ваше содержание будет на совести единственного сына графа Безобразова, так что все зависит от того, какое воспитание вы ему дадите и сумеете ли внушить к себе уважение, а к брату любовь. Что же касается меня, то я постараюсь прожить как можно дольше. Если только вы не задумаете меня убить так же, как вы убили мою бедную жену. Но я позабочусь о том, чтобы себя защитить. А также и о том, чтобы в оставшиеся мне годы жизни спустить как можно больше.

– Но я же ваша дочь! – жалобно вскрикнула Элен. – Как вы можете так поступить со мной?! Ведь она… Она была никто… Какая-то…

– Не сметь! – он еле удержался, чтобы ее не ударить. – А вы, сударыня, кто?! Кто вы?!! Неужто порядочная женщина?! Да женщина ли вы вообще?! Уезжайте, – устало сказал он. – Вы женщина, по крайне мере, считаетесь таковой, и вы будете жить. С остальными участниками этой драмы я не буду столь милосерден.

Элен зарыдала.

– Я полагаю, что госпожа Осинкина все это время вам помогала? – вспомнил вдруг он. – Прошу вас передать ей от моего имени, чтобы она немедленно покинула мой дом.

– Но ей скоро рожать! Дайте ей хотя бы сделать это здесь, а не в дороге! А мне помочь ей, побыть подле нее, поскольку я ее ближайшая подруга.

– Вы надеетесь выиграть время? Полагаете, что через месяц-другой я смягчусь? Напрасно, сударыня, вы так думаете. Я завтра уезжаю. Хочу увидеть могилу моей жены. Когда я вернусь, мне не хотелось бы застать здесь вас и госпожу Осинкину. Это последнее, что я могу для вас сделать.

– Отец…

– Оставьте меня. И не забудьте отдать мне ту записку. Если же вы попытаетесь ее уничтожить…

Элен встала. Глаза у нее были сухие.