Влюбленные мошенники

Рубен с рычанием обхватил обеими руками голову и принял сидячее положение на ходящем ходуном бархатном диване, от которого разило потом и дешевыми духами. Двое мужчин, обеспокоенно переговариваясь по-китайски, склонились над ним, а женщина средних лет в необъятном черном наряде пыталась тем временем прижать смоченную в уксусе тряпку к его виску. Он оттолкнул ее руку и обвел взбешенным взглядом всех троих. Выражение тревоги на их круглых лицах ничуть его не смягчило.

– Что случилось? Кто вы… о, черт! Пришлось стиснуть зубы: голову пронзила жуткая боль.

– Кто из вас меня оглушил?

Никто не сознался, никто не поднял руку, но тот из перепуганных китайцев, что был выше ростом, сказал, повесив голову:

– Просить прощения. Ошибочка, хозяин. Женщина встала с дивана и отвесила ему униженный поясной поклон.

– Просить прощения, ужасный ошибка. Плохой люди залезать в дом с черный ход, подсматривать, брать девушка, платить – нет. Мы следить. Сегодня темно, большой ошибка. Белый джентльмен – благородный господин. Все хорошо – не надо полиция. Господин желать стаканчик сливовый вино? Любой девушка? Есть особенный, очень молодой, невинный, отец – большой князь в Китай. Привести?

Голова у него была набита ватой, но понемногу в мозгах просветлело настолько, что он поднялся на ноги и спросил, еле ворочая языком:

– Который час?

– Рано, совсем рано, время сколько угодно, можно повеселиться…

– Который час?

Опять он схватился за голову и закачался, чувствуя, что вата обволакивает мозг.

– Десять тридцать.

– Десять..

Рубен отнял руки от лица и в ужасе уставился на китайцев. Они схватили его, когда он попытался прорваться к двери, и окружили взволнованным полукругом.

– Прочь! Прочь с дороги! Они расступились, и Рубен выбрался наружу. Ему пришлось остановиться и оглядеться в густом тумане, чтобы понять, где он находится. Вышел он через парадную дверь Дома Божественного Покоя и Удовлетворения, стало быть, мутный желтый свет в нескольких десятках шагов справа от него – это вход в резиденцию Уинга. Бросившись к нему бегом, Рубен" споткнулся, упал и расшиб колено. Он грязно выругался, но новый приступ боли пошел ему на пользу: в голове наконец-то прояснилось.

Дверной молоток в виде висящего вниз головой дракона выбил оглушительную барабанную дробь, Рубен колотил, не переставая; ему хотелось, чтобы молоточек превратился в настоящий средневековый таран. И вот тяжелая дверь приоткрылась, в щели показалась голова Ин Ре.

– Да?

– Здесь была Грейс… мисс Смит, она приходила к Уингу. Она уже ушла?

– Никого нет под таким именем.

– Вы хотите сказать, она ушла?

– Никто не приходил, никакой Смит, никакой леди.

Он начал закрывать дверь.

– Стоп! Она была здесь – та женщина, что приходила со мной вчера. Я сам видел, как вы ее впустили. Она… Эй!

Ин Ре прикрыл дверь, так что осталась щелка не больше дюйма, но Рубен все же успел вставить в нее носок сапога.

– Слушай ты, сукин сын! Открой дверь! Открой или я…

– Да?

С быстротой и ловкостью крестьянина, привыкшего косить траву, Ин Ре выхватил девятидюймовый ятаган и обвел горло Рубена сверкающим полумесяцем.

Как побитая собака, Рубен вскинул в воздух обе руки ладонями наружу, в знак того, что сдается. Ин Ре плавно закрыл дверь у него перед носом.

Он успел добежать до тротуара, но тут колени у него подогнулись, и он опустился на землю. Ему по опыту было известно, что, если вспомнить о ноже, представить себе сверкающее серебристое лезвие, острое, словно бритва, рассекающее плоть, это закончится либо обмороком, либо рвотой, либо истерическим криком.

Медленно, постепенно, дюйм за дюймом Рубен выпрямился, полной грудью вдыхая прохладный ночной воздух. Немного успокоившись, он в полный голос выкрикнул:

– Грейс!

Никакого ответа.

Он сложил руки рупором вокруг рта.

– Грейс!

Молчание.

Она не ушла бы домой одна, не дождавшись его. Значит, она до сих пор находится в доме. В лапах Уинга.

Троица, надзиравшая за Домом Божественного Покоя и Удовлетворения, немало удивилась его скорому возвращению.

– Уважаемый сэр! – воскликнула мадам в черном наряде, улыбаясь фальшивой улыбкой и заламывая руки, но одновременно заглядывая ему за спину, чтобы убедиться, что он не привел с собой полицию. – Вам лучше? Просить прощения, очень, очень…

– Мне нужна девушка, – запыхавшись, перебил ее Рубен, – любая девушка. Вот эта, я хочу ее.

Он указал на скромную, не блещущую красотой малютку, робко прятавшуюся за спинкой красного бархатного дивана, того самого, на котором он лежал без сознания всего десять минут назад.

– Господин желать Той-Гун? – залебезила мадам. – Господин ее иметь. За счет заведения. Желать виски, мы посылать наверх…

– Да, но позже.