Влюбленные недруги

— Я не ожидала найти кого-нибудь живущего в Мэнор, так что открытие, что там проживаете вы, было равносильно шоку, — пыталась объяснить она, — но теперь, когда вы уезжаете, почему бы нам не стать друзьями?

— Не… я уезжаю не теперь!

После этих слов Ричард решительно заявил, что не позволит ей больше разговаривать до тех пор, пока она не съест что-нибудь, и проводил ее в обеденный зал, где в уютном уголке притаился накрытый специально для них стол и стоял официант, уже готовый подать им суп.

В обеденном зале они были одни, потому что было уже довольно поздно для такого удаленного от дороги места, да и вечер был не тот, когда люди рискуют выезжать из дому ради ужина или с намерением поразвлечься.

Каприс, которая все еще чувствовала холод внутри, с благодарностью и с огромным удовольствием выпила горячий бульон, а спустя некоторое время оказалось, что она вполне способна отдать должное превосходно приготовленной пище. Как она ни отказывалась, Уинтертон убедил ее выпить бокал вина, и это вино, конечно, изгнало остатки холода, который все еще мучил девушку.

Поужинав, они еще около часа сидели в освещенном пламенем камина холле, где Уинтертон ждал Каприс, пока она поднималась наверх и приводила себя в порядок, пили кофе и разговаривали о самых разных вещах — для Каприс это было так странно, что, позже вспоминая эту беседу, она чувствовала изумление.

То, что ей и Ричарду Уинтертону следовало бы зарыть в землю топор войны — хотя бы временно, — это одно дело, а вот то, что при встрече у них нашлись общие темы для разговора, — это было совсем другое.

Еще несколько дней назад она считала его трудным человеком, а таких субъектов она не любила чрезвычайно и старалась не поддерживать знакомств с подобного рода людьми… Но сейчас она обнаружила, что болтать с ним на разные темы было легко и приятно, а самым странным было то, что она никак не могла припомнить, на что было похоже ее чувство в те времена, когда он ей, — что правда, то правда, — очень не нравился.

Сейчас в нем не было ничего, вызывающего неприязнь… К этому потрясающему выводу она пришла после того, как налила ему третью чашку кофе.

Ричард был все еще в том же безупречно элегантном костюме. И оказывается, он носил галстук выпускника Итона! Теперь Каприс могла бы поверить, что у него есть средства… и, время от времени бросая на него любопытный взгляд, она пришла к убеждению, что этот смуглый мужчина необычайно привлекателен. У него был суровый мужественный тип лица, и она вдруг, неожиданно вспомнив замечание Салли Карфакс, совершенно отчетливо поняла, что Ричард Уинтертон действительно чрезвычайно интересный мужчина.

У него были несколько причудливо изогнутые губы, но при этом жесткие линии скул и подбородка, а глубокие, очень темные глаза иногда вспыхивали, словно в глубине их тлели угольки.

Каприс откровенно покраснела, когда он поймал ее любопытный, изучающий его взгляд и поинтересовался, блеснув прекрасными, совершенно белыми зубами:

— Так, значит, вы тоже в некотором смысле наблюдали за мной?

Каприс решила отделаться полуправдой.

— Я удивляюсь, откуда вы узнали, что я в Лондоне, — сказала она, — я не видела вас перед отъездом.

— Я тоже вас не видел, но миссис Бил знала, что вы отправились в Лондон. Я подозревал, что вы намерены встретиться с вашим семейным адвокатом.

— Вы подозревали? — Она снова вспыхнула. — Ну, я и в самом деле встретилась с ним… и потом, у меня, собственно, не было возможности поговорить с ним как следует, когда я приехала из Австралии. Я считала, что, хотя бы вежливости ради, мне необходимо с ним встретиться.

— Конечно, — сухо согласился Уинтертон.

Каприс погасила недокуренную сигарету в пепельнице.

— Но что меня и в самом деле сбивает с толку, как вы узнали, когда именно я выехала из Лондона. — Она напряглась, потому что его темные глаза совершенно откровенно смеялись. — Полагаю, для одного дня что-то слишком много совпадений… Значит, вы видели меня сегодня утром?

Он улыбнулся:

— Видел. И следовал за вами на такси, пока вы загружали свой автомобиль, и поставил свою машину так близко от вашей, что удивительно, как это вы меня не заметили.

— Жаль, что не заметила. — Эти слова прозвучали так искренне, что Ричард и вовсе развеселился. — Я бы тогда не заблудилась в тумане!

— Я не думал, при тогдашнем положении дел, что вы примете мою помощь, если бы я вам ее предложил.

— Может быть, и не приняла бы, — гордо ответила девушка, но под воздействием еды и вина, тепла и уюта ее глубокого кожаного кресла она вдруг подумала, а почему бы ей было не принять с благодарностью его помощь. — У меня была своя собственная машина, — напомнила она, — я не бросила бы ее.

— Ну что ж, боюсь, что теперь вы ее бросите.

Каприс, совсем как ребенок, свернулась в кресле, а Ричард нагнулся, чтобы добавить в огонь очередное полено. И, нагнувшись, он заметил, что ее темные каштановые волосы отсвечивают золотом. А ее по-детски нежная кожа — розовая и теплая, как абрикос, и гладкая, словно бархат.