Влюбленные скитальцы

Ее быстро опустили на землю, как выпускают из рук горячую картошку.

– Да, сэр, – последовал удивленный ответ Паттерсона.

Джесси подхватили сильные руки Джейка, направлявшегося к костру. Хотя она и считала, что страшно сердится на него, но оказалось, ей безумно хочется закинуть руки ему на шею и прижаться щекой к широкой груди, пока он несет ее через рощу к бивачному костру. Но Джесси заставила себя остаться вялой и «потерявшей сознание», так как часть людей шла вслед за Джейком, а остальные впереди придерживали ветки деревьев и раздвигали кусты, чтобы освободить ему проход.

Когда подошли к месту привала, Джейк, опустившись на колени, наклонился, чтобы уложить ее на землю, и она глубоко вдохнула его мужской запах, уверенная в глубине души, что сможет найти Джейка с закрытыми глазами только по этому дразнящему и возбуждающему запаху. Однако эти упоительно нежные чувства улетучились, как только он не слишком осторожно уложил ее на что-то чуть менее твердое, чем земля.

– Ой! – воскликнула Джесси, открывая глаза. Ее нижняя губа дрожала от страха. – Зачем же бросать меня?

Сейчас она видела только склонившегося над ней Джейка. В свете костра можно было разглядеть его встревоженное лицо. Но он улыбался, именно улыбался.

– Ага! Я так и думал, что ты вовсе не упала в обморок, – торжествующе произнес он. Взял Джесси за плечи и посадил перед собой. – Ну что же, мы слушаем. Что ты здесь делаешь?

Джесси заморгала глазами и осмотрелась, словно изучая место, где очутилась.

– Где… где это я? – спросила она слабым голоском, поднося дрожащую руку ко лбу.

– Выбрось из головы плач и все прочие уловки, Джесси. Я на это не поддамся.

Ну, разумеется, он обращался с нею как с ребенком; хорошо, она и будет вести себя как ребенок. Но это не дает ему права…

– О'кей, мистер Колтрейн, я вам расскажу, что я здесь делаю, – теперь она встала на колени и сердито нацелила палец на Джейка, упираясь ему в грудь. Чем громче звучал ее голос, тем быстрее подчиненные Джейка удалялись от костра: – Значит, ты хочешь знать, что я здесь делаю? Хорошо, я тебе все расскажу.

– Я жду, – отрезал он, сидя перед ней.

Джесси глянула в его голубые глаза – в них плясали огоньки, она подумала, что это отблески костра.

– Я скажу тебе, что я здесь делаю, – повторила она. – Никто не смеет обвинить моего отца в контрабанде оружия, а потом преспокойно уехать. Никто не смеет сказать, что отберет мою землю, и – уехать. Ты слышишь, никто! Мой отец никогда не имел ничего общего с такими, как Хайес. Никогда! И я собираюсь доказать это! Ты можешь схватить меня и отправить домой, если хочешь, но я все равно поеду одна. Я собираюсь найти этого Васкеса, встретиться с ним и заставить его выложить всю правду. Мой отец умер и не может защитить себя, но я-то жива и могу сделать это. И ты меня не остановишь! – Джесси пришлось сделать паузу, чтобы перевести дыхание.

Она перестала тыкать Джейка пальцем в грудь и прижала ладони к своей вздымающейся груди. Лицо ее пылало, а горящие глаза не отрывались от Джейка, отчего она видела его, как в тумане. Когда Джесси переводила дыхание, то издавала какие-то всхлипывания. Но пусть разразит ее гром на этом самом месте, если перед ним заплачет; нижнюю губу она вызывающе выпятила, а подбородок упрямо вздернула.

Джейк наблюдал за ней, в сомнении тер подбородок, раздумывал, какое принять решение. Потом глубоко вздохнул и решительно поднялся. Джесси немедленно вскочила на ноги. Ей не хотелось выглядеть слишком маленькой рядом с ним; она даже приняла его позу, расставив ноги и упершись руками в пояс. Джесси хотела, чтобы он знал: она так же решительно настроена остаться, как он намерен отослать ее обратно. Однако Джейк удивил ее.

– Хорошо, Джесси, можешь остаться.

Она не верила своим ушам! Он сдался! Лицо ее вспыхнуло от радости, она потянулась к нему, но этот порыв был остановлен последовавшими словами:

– Но не по той причине, о которой ты думаешь! Я вынужден разрешить тебе остаться с нами. И поверь, мне это совсем не нравится. Задание у нас чертовски опасное. Всех могут убить. Каждый человек на счету, и я не могу лишаться столь нужных мне людей, чтобы отослать тебя домой, а одну на такое расстояние отправить тоже не могу. Черт побери, Джесси! В какое положение ты меня ставишь! Я так и знал, что сломанное колесо фургона – это только начало, – закончил он свою речь, подняв руки вверх и возведя глаза к небу, как бы желая сказать: «Посмотри, Боже, с чем мне приходится иметь дело здесь на земле!»