Влюбленные соперники

В свое время он собрал в одну кучу все, что принадлежало Лайне, и сжег. Так, словно это было ритуальное действо, способное избавить его от памяти боли и страдания…

Мартина слегка наклонила голову набок. Что же скрывается в его горящих глазах? И почему вдруг она почувствовала, будто между ними не должно оставаться никаких недомолвок?

— Это работа Джона.

Денби отвернулся. Слишком близко Мартина подошла к нему. Он чувствовал ее приближение, и духовное, и физическое, и весь напрягся, готовясь к неизбежной схватке с самим собой. В ее присутствии Уильямс ощущал одновременно и силу, и слабость. Интересно, удастся ли ему провести под этой крышей еще одну ночь и не забраться к ней в постель?

Она открыла глаза и посмотрела в окно. Снег не прекратился, но стало еще светлее, чем накануне. Сегодня Денби, может, и найдет дорогу.

И ее это только радовало! Мартина привыкла к одиночеству.

Вчера вечером, после раннего ужина, она сразу легла и зарылась головой в подушку. Ее начало раздражать присутствие Денби, как он расхаживает по дому, как бесцеремонно задает вопросы, как разговаривает во сне.

Мартина быстро оделась и выскользнула из комнаты. Денби нашел бинокль и разглядывал что-то за окном.

— Кофе готов. — Он даже не обернулся. Но как же Денби догадался, что она здесь?

Так ведь и Мартина сразу чувствует его присутствие — в любой момент. Так, словно у нее появилось шестое чувство, направленное исключительно на этого человека. Поразительно, ведь она до сих пор не уверена, что Денби выдает себя за того, кем на самом деле является! Но почему-то это не особенно ее волнует. Главное — он здесь, рядом.

Наконец Денби неохотно опустил бинокль. Этой ночью он ни на секунду не сомкнул глаз. Странные мысли метались в его голове. Уильямс безуспешно пытался отогнать от себя образ Мартины, но в результате ближе к рассвету прошлое, в котором были Лайна и ее предательство, утратило прежнее первостепенное значение.

Теперь же, глядя на свою спасительницу, он и вовсе не знал, что думать. Кто это — невинный ягненок, потерявшийся в лесу, где бродят голодные волки? Или великолепная актриса?

Новое расследование обстоятельств гибели Пола не только не смоет пятно с имени семьи, но может выявить такие подробности, от которых Мартине до конца жизни от удара не оправиться. Господи, но ему-то какое дело? Почему он вдруг почувствовал себя ответственным за судьбу этой женщины?!

Глядя на нее при полном свете дня, Денби почувствовал, что все начинается сначала. Неужели интуиция обманывает его? А впрочем, однажды так уже было… горько напомнил он себе. И забыть это невозможно.

Он смотрел, как Мартина наливает себе кофе и не скупясь кладет сахар. Сластена, значит. А по виду и не скажешь. Затем она сняла с полки большой горшок, насыпала овсянку, залила водой и поставила в печь, огонь в которой Денби поддерживал всю ночь.

— Прогуляемся немного, — предложил он.

Мартина молча задвинула горшок поглубже в печь и пошла за курткой. Если уж выбирать, то выйти на свежий воздух лучше, чем смотреть, как этот чудак меряет шагами дом, словно пантера в клетке.

— На берег? — спросила она, натягивая водонепроницаемые сапоги.

— Это твои владения. Куда скажешь, туда и пойдем.

Он рассеянно смотрел, как Мартина закручивает волосы в узел и нахлобучивает уродливую шапку. Денби рывком распахнул дверь. Ему просто необходимо было как можно быстрее выйти из дома, иначе он подтащит ее к камину и сорвет с нее все… всю эту рабочую хламиду, начиная с дурацкого колпака.

Мартина шла по дороге, плавно спускающейся к берегу. Где-то далеко на западе небо сходилось с водой. Снежные хлопья превратили берег в соляные копи и топь, чавкающую под ногами. Набегающие волны жадно слизывали подтаявший снежный покров.

От Денби не ускользнуло, что Мартина нарочно выбрала эту дорогу.

— Здесь снега меньше, чем наверху, у дома, — заметил он.

— А это из-за соли в воздухе. Вот снег и тает. Ну, как ты сегодня? Грудь болит?

Денби почувствовал, что это не просто вежливость, Мартина действительно беспокоится. Вот как! Он ведет себя как мерзавец, а она всячески обхаживает его. Разозлившись на непрошеные мысли, он отрывисто бросил:

— Да ничего страшного, все пройдет.

— А голова? — не отставала Мартина.

Денби смотрел так пристально, что завитки волос у нее на шее начали шевелиться, и Мартина подняла воротник повыше. Это не помогло. Все ее тело горело под его откровенным взглядом.

— Ну чего ты на меня так смотришь?

Ему и самому не нравилось это. Неужели так заметно его желание?

— Просто впервые вижу женщину-лесоруба.

— Ну и что в этом такого?

— Да ничего, я ведь сначала подумал, что ты медсестрой работаешь.

— И такое было, — равнодушно заметила Мартина.

— В этих краях?

— Да нет, — покачала головой Мартина, — после смерти отца мы перебрались в глубь страны. Ну а там работа в больнице считается чуть ли не самой подходящей для девушки.

— Но не для такой девушки, как ты?