Влюбленные в маски

Ну куда он уедет, в самом деле? Его сейчас вовсе не интересовали поездки, а что его интересовало — так это решит ли Миа продлевать заклинание бесплодия, когда кончится действие нынешнего. Фабио хотел ребенка, очень, но она до сих пор сомневалась, не слишком ли быстро — и решать, разумеется, было ей. В этих приятных и одновременно томительных размышлениях он и дошел до дома и нетерпеливо распахнул дверь, в надежде, что Миа будет его встречать, раз уж вернулась со службы еще в обед. Они сегодня из-за этого очень долго не виделись, так как сам Фабио появился во дворце только после обеда, проведя утро в скучнейшей встрече с помощником консула по торговым делам Марейского герцогства.

Миа действительно встретила его сбегая по лестнице, совершенно прекрасная и соблазнительная в розовом домашнем халате с множеством пуговок. Конечно, расстегивать их было невыносимо долго, и все же мысль об этом тоже вызывала мечтательную полуулыбку Фабио. Дамиана тут же бросилась ему на шею.

— Любимый, как ты? Ужасно долго не виделись, и ты выглядишь встревоженным. Все в порядке?

— В полном, — заверил ее Фабио.

— Ну хорошо, тогда рассказывай, — Дамиана потянула его в столовую, где на столе уже высился кувшин прохладного оранжада, стояли оливки и тарелочка ветчины. — Ты голоден? Попросить подавать ужин?

— Попозже, — задумавшись на пару мгновений, решил Фабио, тут же привлек Миа к себе и поцеловал, а потом уселся и посадил ее к себе на колени. Есть ему пока не слишком хотелось, хотелось немедленно утащить жену в супружескую спальню, не отвлекаясь даже на оранжад. Но сперва нужно было поговорить: Миа ведь даже не знала, что он был у герцога, уйдя со службы так рано. Впрочем, начал он не с этого, а с другой вещи, о которой ей тоже стоило поведать. — Я по дороге домой Леандро делла Серра встретил. У него все на удивление хорошо, знаешь… думал, ему трудно придется, а он такой молодец, — встреча произвела на Фабио глубокое впечатление, и хотя после он отвлекся на другие размышления, сейчас этот разговор взволновал его снова.

— А как он? Расскажи… — Миа ненадолго поджала губы и поделилась своим переживанием, — знаешь, мне кажется таким страшным то, что он связан с братом навек. Эта зависимость от жизни и смерти другого. А если бы с этим не разобрались и Лауро казнили? Или мы бы убили его в схватке. Ужасно. Но он, наверное, привык жить так.

— Ты у меня чудесная, уже одним тем, что у тебя возникают подобные мысли и чувства по таким поводам, — улыбнувшись, сказал Фабио и погладил ее пальцами по щеке. — Он сказал, что часто заходит навестить Лауро — и, кажется, считает это совершенно нормальным. То есть, понимаешь… будто это что-то само собой разумеющееся. Говорит, Лауро под присмотром лекарей стал совсем тихий, но все прекрасно понимает и людей по-прежнему не любит. Брат — единственный, кому он хоть немного рад, так что Леандро приходит к нему читать и играть с ним в шашки… С ума сойти. Он ведь ему искренне сочувствует, до сих пор.

— Потрясающий человек… почти святой. Не представляю, как он так может.

Тут Дамиана все же налила оранжаду себе и Фабио, и, конечно, он не стал возражать.

— Я было подумал, что это злая шутка природы — когда все сопереживание людям досталось одному из братьев, за двоих, — признался Фабио. — Но потом решил, что, может, и нет. Может, создатель таким образом попытался исправить случившееся с Лауро, дав Леандро куда больше сострадания, чем обычно причитается людям. Он мне еще рассказал, что теперь работает там, в больнице, где содержат Лауро, хочет помогать другим своим даром, раз не в силах помочь брату. Лекари говорят, его дар и впрямь помогает выздоравливать быстрее тем душевнобольным, кто способен выздороветь в принципе. Все это так удивительно. Впрочем, я с тобой вовсе не о том хотел поговорить… — спохватился Фабио и потер пальцами лоб, соображая, как бы покороче объяснить все обстоятельства.

— А о чем? — Дамиана старательно вытерла пальцем тонкую полоску оранжада, оставшуюся на верхней губе Фабио.

Он перехватил ее руку и поцеловал в ладонь и только после этого принялся объяснять:

— Его светлость герцог Норберто наконец придумал, чем меня наградить как следует за раскрытие заговора: возможностью раскрыть еще один заговор. Вызвал меня к себе после обеда и сообщил, что хочет отправить меня в Гейденскую марку с секретной миссией. Я так долго его упрашивал меня куда-нибудь из Тревизо отпустить, и случись это раньше — был бы рад безмерно. А теперь сомневаюсь… — Фабио слегка нахмурился, собираясь сказать, что вовсе не хочет никуда уезжать от Миа, но она перебила его восхищенным возгласом.

— Ух ты. С настоящей секретной миссией. Я тоже так хочу. Вот понимает герцог толк в наградах…