Влюбленный Дракула

Ответ пришел скоро. Тем же самым четким остроугольным почерком, которым было написано письмо, полученное мной в Уитби, граф сообщал, что будет ждать меня в библиотеке. Несмотря на свое волнение, я оделась с величайшим тщанием. Руки мои дрожали, когда я натягивала чулки и завязывала ботинки. Кожа моя была холодной и липкой, тем не менее на лбу и висках выступали бисеринки пота, которые мне приходилось постоянно промокать. Хотя я знала, что истинное мое состояние не укроется от графа, читавшего в моей душе как в открытой книге, мне хотелось выглядеть спокойной и невозмутимой.

Опустившись на стул, я попыталась обрести душевное равновесие. Как бы ни складывались обстоятельства, у меня нет оснований считать себя беспомощной, говорила я себе. С помощью графа мне удалось преодолеть время и увидеть свою истинную сущность. Пусть нынешняя моя телесная оболочка уязвима и смертна, я остаюсь той самой женщиной, некогда наделившей своего возлюбленного даром бессмертия, искушенной в магическом искусстве чародейкой, приворожившей его на века. Я закрыла глаза, и перед мысленным моим взором возник дивный золотистый плащ, от которого исходил ослепительный блеск. Я закуталась в этот плащ, чтоб он, подобно щиту, оградил от всех опасностей меня и мое нерожденное дитя. Я знала, что в прошлом делала это многократно, и всякий раз плащ помогал мне скрыть свои намерения, обрести новые силы и преодолеть угрозы. Окруженная его чудным сиянием, я вспомнила старую истину, женская душа должна оставаться для мужчины тайной за семью печатями. Этот афоризм часто повторяла мне мисс Хэдли, но теперь я ощущала, что мой многовековой опыт подтверждает его справедливость. Сила женщины — в ее непостижимости. Так было всегда, и так будет впредь. Несмотря на то, что меня по-прежнему слегка мутило, я ожила и воспрянула духом. Взглянув на себя в зеркало, я улыбнулась своему отражению, накинула на плечи шелковую шаль, покрытую затейливыми узорами, и решительно вышла из каюты.

Граф ожидал меня, разглядывая корешки стоявших на полках книг. Когда я вошла, он слегка вздрогнул, и я с радостью убедилась, что мой щит меня не подвел. Теперь граф не мог заранее знать о моем приближении.

— Чем могу служить? — спросил он так официально, словно мы с ним были едва знакомы.

— Я бы хотела узнать, какая участь ожидает меня, то есть нас обоих.

— Когда вы говорите про «нас обоих», вы имеете в виду себя и будущего ребенка?

— Я прежде всего имею в виду себя и вас, — молвила я, стараясь не уступать ему в холодной официальности.

— Какой смысл спрашивать об этом меня? Разве вы до сих пор не знаете, что каждый из нас сам выбирает свою судьбу? Разве вы не мечтали о ребенке с тех самых пор, как встретили Джонатана Харкера?

Это имя граф произнес с таким отвращением, что я невольно поморщилась. Мне странно было видеть, что он может так заблуждаться насчет моих истинных намерений. Он полагал, я хочу вернуться к Джонатану, в то время как я даже не рассматривала такую возможность.

— Почему вы так уверенно говорите о том, что у меня будет мальчик? Неужели уже сейчас можно понять, что он принадлежит к человеческой породе? Откуда вы знаете, что ребенок не сможет обрести бессмертие? — обрушила я на него лавину вопросов.

Граф, слушая меня, раздраженно хмурил брови.

— Я ощутил вибрации Джонатана Харкера, которые мне слишком хорошо известны, — бросил он, когда я наконец смолкла. — Ребенок вибрирует с той же самой частотой, что и его отец. Твои вибрации отличаются большей остротой и напряженностью, Мина. По ним сразу можно понять, что ты ведешь свое происхождение от бессмертных. Но теперь это не имеет никакого значения.

— Что ты хочешь этим сказать? Откуда ты знаешь? — пролепетала я.

На встречу я явилась, исполненная сознания собственной силы и могущества, но он быстро заставил меня утратить самоуверенность.

— Мне ли не знать, какое будущее тебя ожидает, Мина, — пожал плечами граф. — История твоей жизни много раз разворачивалась у меня на глазах. Увы, ты не способна измениться. Неужели ты думаешь, что нечто подобное происходит впервые? Нет, с каким-то поразительным упрямством ты вновь и вновь делаешь выбор, губительный для нашей любви.

Он говорил негромко и спокойно, но слова его были исполнены такой горечи, что по спине моей пробежали мурашки.

— Не понимаю, в чем ты меня обвиняешь, — пробормотала я, обхватив себя за плечи. — Я не делала никакого выбора. То, что я забеременела от Джонатана, — это всего лишь случайность.

Лицо его побледнело, глаза вспыхнули на долю мгновения и тут же потухли вновь.

— Твои маленькие женские хитрости изрядно меня утомили, Мина, — процедил он. — Тем более на протяжении столетий они остаются удручающе неизменными. Удивляюсь, как тебе не надоест изображать из себя беспомощную простушку, в то время как ты способна осуществить любое свое желание. Каждый раз, вместо того чтобы признать собственную силу, ты списываешь все на долю случайности.

— То, что ты говоришь, не имеет ко мне никакого отношения, — отрезала я.