Влюбленный Дракула

Ясная погода сменилась ненастьем, которое продолжалось несколько дней. С утра до вечера дождь упорно барабанил по красным черепичным крышам Уитби, потоки воды стекали по узким улочкам, превращая их в бурные реки и вынуждая нас сидеть дома. Ухудшение погоды вызвало и ухудшение здоровья миссис Вестенра. Нервические сердцебиения досаждали ей все сильнее, вынуждая увеличивать дозы лекарств. Однако же эти лекарства, вместо того чтобы успокоить больную, оказывали противоположное действие, приводя ее в беспокойство. Целые дни миссис Вестенра, а с нею и мы с Люси проводили, глядя из окна на затянутое дождевыми тучами небо, грозившее городу потопом. Порывы ветра, порождаемые морем, налетали на остров с таким бешенством, что дождевые струи становились косыми, превращаясь в тысячи ножей, разрезающих воздух. По ночам непрестанный рокот бушующих волн, без устали набегающих на скалы, нередко заглушали громовые раскаты.

Не знаю, что тревожило меня больше — грозный рев моря или неистовый грохот, доносившийся с неба. Наверное, все-таки последний, ибо при каждом новом раскате грома сердце мое испуганно сжималось. Вечерами я нередко сидела допоздна, пытаясь читать при свете лампы, и воображала, что до меня доносятся звуки великой битвы, идущей на небесах между богами и титанами или какими-либо другими могущественными соперниками.

Ненастье положило конец ночным свиданиям Люси и ее любовника. Моррису Квинсу оставалось лишь под вымышленными именами посылать ей письма, которые, когда Люси читала их, заставляли ее щеки полыхать румянцем. Уныние, порождаемое разлукой, проявлялось в нервической суетливости, сквозившей в каждом движении Люси, а главное, в полной потере аппетита, вследствие которой моя подруга превратилась в ходячую тень. За столом она тщетно пыталась сделать вид, что ест, дабы отделаться от докучливых уговоров матери, умолявшей дочь не морить себя голодом. Я вторила миссис Вестенра, упрашивая Люси съесть хотя бы яблоко или сэндвич, но все наши усилия оставались напрасными.

— Сразу видно, ты никогда не была влюблена, — заявила она, наблюдая, как я уплетаю второй кусок пирога со сливками. — Ты не имеешь никаких вестей от мистера Харкера и при этом ешь, как гусыня. Невесте в разлуке с женихом не подобает так вести себя, Мина. А ты еще упрекаешь в непристойном поведении меня.

— Ты полагаешь, если я буду морить себя голодом, Джонатан скорее мне напишет? — осведомилась я. — Как бы то ни было, я надеюсь, причина его молчания кроется в том, что он не получил моего письма, где я сообщаю о своем переезде в Уитби. Скорее всего, вернувшись в Лондон, я найду у себя целую пачку писем.

На самом деле я отнюдь не ощущала подобной уверенности, но старалась внушить себе, что дело обстоит именно так.

Вечером в субботу, 23 августа, после очередного дождливого дня, незадолго до того часа, когда солнцу следует закатиться, лучи его прорвались сквозь плотную завесу туч, согрев пропитанный влагой воздух. Обрадовавшись солнцу, словно короткому визиту доброго старого друга, мы с Люси немедленно решили совершить прогулку, чтобы полюбоваться закатом с какой-нибудь возвышенности. К нашему великому удивлению, миссис Вестенра решила к нам присоединиться. Стоя на скале, обдуваемой свежим теплым ветерком, мы, затаив дыхание, наблюдали, как багровый огненный шар касается сверкающей водной глади. Закат, это дивное представление, устраиваемое природой каждый вечер, неизменно пленяет меня, заставляя вновь и вновь восхищаться красотой мира.

Возвращаясь в гостиницу, мы поразились царившему в городе оживлению. Казалось, все жители высыпали на улицу, чтобы послушать оркестр, исполняющий популярные мелодии. Когда мы проходили мимо помоста, на котором стояли музыканты, один из них, играющий на красиво изогнутой медной трубе, улыбнулся и подмигнул мне. Я невольно улыбнулась в ответ и, тут же устыдившись подобной вольности, поспешно отвела глаза. Вместе с моими спутницами мы уселись за столик поодаль от сцены и заказали мороженое; здесь мы могли спокойно слушать музыку, не опасаясь, что шумные любители пива и их жены, громко выражавшие желание потанцевать, нарушат наше уединение.