Влюбленный Дракула

Я ничего не слышала, ибо в эти мгновения во всем мире для меня существовал один лишь он. Я принадлежала ему безраздельно, позволяя ему впитывать мои жизненные соки. Мысль о том, что кровь моя станет частью его существа, доставляла мне неописуемую радость. Он опустился на колени и вновь потянул меня за волосы, привлекая к себе. Теперь зубы его впились в мою шею сзади. Я готова была расстаться с жизнью, лишь бы продлить эти блаженные мгновения.

— Я умираю, — заплетающимся языком пролепетала я.

— Ты умираешь, но умираешь во мне, — последовал ответ. — Умираешь во мне снова и снова. А это означает, ты будешь жить вечно. Ты хочешь жить вечно?

— Да, любовь моя. Я хочу вечно быть с тобой.

— И ты больше никогда не покинешь меня? Больше не заставишь меня томиться в ожидании твоего нового земного воплощения? Мне больше не придется напоминать тебе, кто ты?

— Нет, любовь моя. Отныне я принадлежу тебе всецело.

— Мы с тобой муж и жена, Мина. Все остальное не имеет значения.

Внезапно я почувствовала, что сознание мое раздвоилось. Все вокруг заволокла темнота, показавшаяся мне темнотой небытия. Потом яркая вспышка развеяла эту темноту, и я увидела, как дух мой парит над моим собственным телом, обнаженным телом, распростертым на куче опавших листьев. Я видела, как бесчисленные струйки крови стекают по белоснежной коже, и не испытывала при этом ни ужаса, ни сожаления.

На следующее утро меня разбудило воркование голубей, устроившихся на окне гостиницы. Как видно, внизу топился камин, поскольку ноздри мои щекотал легкий запах дыма. Сквозь кружевные занавески пробивался солнечный свет, на стенах играли веселые блики. С замиранием сердца я повернула голову, ожидая увидеть рядом не мужа, а своего таинственного любовника. Но рядом лежал Джонатан. В ореховых его глазах метнулось недоумение, словно он тоже ожидал увидеть вместо меня кого-то другого.

Боясь встретиться взглядами, мы оделись, собрали свои пожитки и пешком пошли на станцию. Еще вчера Джонатан в ответ на мое предложение провести несколько дней в гостинице, где он мог бы восстановить силы, заявил, что хочет незамедлительно вернуться в Лондон.

Стоило нам выйти на улицу, настроение его заметно улучшилось. На бледных щеках заиграл румянец, в походке появились уверенность и сила, два дорожных саквояжа, свой и мой, он нес так легко, словно они ничего не весили. Со мной Джонатан был чрезвычайно любезен, предупредительно открывал передо мной двери, поддерживал под локоть, помогая войти в поезд. Возможно, оказывая мне все эти знаки внимания, он хотел заслужить прощение за свою неверность.

Что до меня, я все еще находилась во власти удивительного сна, приснившегося мне минувшей ночью. Я пыталась вырваться из плена сладостных воспоминаний, но они прочно овладели моей памятью и казались мне реальнее всякой яви. Представляя упоительные картины недавнего свидания, я невольно заливалась румянцем, так, что мне приходилось отворачиваться от моего мужа.

Холмы, меж которых катился наш поезд, были сплошь покрыты правильными квадратами фруктовых садов, виноградников и кукурузных полей. Холмы перемежались лесистыми участками, где деревья стояли, печально опустив ветви, подобно жрецам-друидам в одеяниях с длинными рукавами.

Джонатан указал мне на дорогу, извивавшуюся между холмов и долин.

— Представь себе, Мина, эту дорогу построили древние римляне! — сказал он. — Поразительно, как много цивилизаций сменилось на этих землях — кельтская, римская, норманнская, монгольская, галльская. Кто знает, какой народ придет сюда в будущем?

Он улыбнулся мне, но я отвернулась, не ответив на его улыбку. Мысль о том, что уроки по истории страны Джонатану преподали его австрийские любовницы, кольнула меня в сердце. Быть может, странный мой сон был спровоцирован его шокирующими признаниями, спрашивала я себя.

— Знаешь, с души моей свалится большая тяжесть, если мы сумеем посмотреть друг другу в глаза, — донесся до меня голос Джонатана. Он взял меня за подбородок и заставил повернуть голову. — Я хочу, чтобы ты знала, Мина, — я тебя люблю, — произнес он дрогнувшим голосом. — И какие бы отвратительные проступки я ни совершил, моя любовь к тебе не стала меньше. Я виноват перед тобой, очень виноват, но прошу, дай мне шанс искупить свою вину, и я стану самым верным и заботливым мужем на свете. Жизнь мужчины полна искушений, Мина. Именно поэтому каждому из нас необходима любовь достойной женщины. Тому, кто лишен этого дара, грозит гибель в пучине разврата.

Я молча отвернулась и уставилась в окно, за которым тянулась ровная линия холмов. Люди способны на самые возвышенные чувства, думала я, но их поведение, как правило, этим чувствам далеко не соответствует. Быть может, удел любой супружеской пары — бесконечная чреда взаимных предательств?