Влюбленный джентльмен

Она протянула руки к дочери, и Тэлия, пробежав через комнату, расцеловала ее в обе щеки.

— Я вернулась, и мне столько хочется тебе рассказать, мама! Ты, наверное, весь день скучала?

— Со мной все в порядке, — тихонько ответила мать. — Но, надо признаться, я с нетерпением ждала твоего возвращения. Ты будто бы приносишь с собою солнце.

— Я так бы этого хотела, — сказала Тэлия. — Но вместо этого у меня есть то, что тебя развеселит, а также обеспечит нас сдой, что пока для нас важнее, чем солнечный свет.

Она вынула из кошелька гинею и протянула ее матери.

— Мои первые чаевые, — сказала она. — И причем от джентльмена.

Ее мать застыла в изумлении.

— Ты хочешь сказать, что приняла деньги от мужчины?

Тэлия рассмеялась.

Она сняла шляпку и, бросив ее на стул, поправила золотые волосы, слегка отливавшие медью.

— Сказать правду, мама, я едва не швырнула их ему в лицо, но вовремя вспомнила, что я — простая модистка!

Ее мать издала сдавленный стон.

— О Тэлия! Как мне вынести то, что ты вынуждена работать в таких условиях и с тобой обращаются как со служанкой!..

— Я служанка и есть, — сказала Тэлия. — Но мама! Сегодня был такой веселый день! Если бы ты видела тех дам, что приходили сегодня покупать шляпки!

Вспомнив их, она хихикнула и продолжила:

— Одна выглядела словно пышка, а ее лицо было размером с тыкву. Она все время спрашивала меня: «А это мне идет?» Мне приходилось сдерживаться, чтоб не ответить, что ей уже ничто не поможет!

— Надеюсь, ты этого не сказала? — неодобрительно поинтересовалась мать. — Это было бы жестоко!

— Нет, конечно, нет, мама. Я сказала ей, что она обворожительна, и уговорила ее купить три шляпки вместо двух.

Миссис Бертон осталась мной довольна!

Она села на стул у изголовья матери и взяла ее руки в свои.

— Не расстраивайся из-за гинеи, мамочка, — сказала она. — На эти деньги можно купить для тебя вкусной еды — курицу, множество яиц, сливок и всяких лакомств, что присоветовал доктор.

Мать ничего не ответила, и Тэлия призналась себе, что ничего из того, что прописано врачом, не в силах исцелить больное сердце, готовое разорваться от отчаяния.

Глядя на ее печальное лицо, Тэлия спрашивала себя, отчего, где бы он ни находился, ей отец так и не написал письма.

Она отправляла в Америку дюжины писем на адреса, что он оставлял, но спустя шесть месяцев после его отъезда сведения о нем поступать перестали.

Было очень тяжело видеть страдания матери, наблюдать, как с каждым днем она худеет и становится все бледнее, и не иметь возможности помочь ей.

Третий год ссылки отца был уже на исходе, и она надеялась, что если он жив, то вернется домой.

Не мог он быть столь жесток, чтобы оставаться вдали, зная о том, как его ждут здесь.

Желая отвлечь свою мать от извечных дум об отце, Тэлия подробно рассказала о своем визите к мадемуазель Женевьеве в гостиницу возле Королевского театра и как та, выбрав три шляпки, заставила графа расплатиться за них.

Она весело пересказала всю эту историю, умолчав о том, что на танцовщице не было ничего, кроме ночной рубашки, и что она расцеловала графа в знак признательности.

Как она и ожидала, манеры француженки шокировали мать.

— Как мне вынести мысли о том, что ты, моя дорогая, общаешься с подобными женщинами?

— Я слышала от папы о таких девушках, — сказала Тэлия, — но никогда не думала, что мне доведется говорить с одной из них. Она весьма привлекательна, мама, и я уверена, что она великолепно танцует.

— Моя драгоценная, тебе следует подыскать другую работу.

Улыбка исчезла с лица Тэлии.

— Мама, ты же знаешь, я счастлива, что вообще нашла работу. И кстати, ты сама хотела, чтобы я стала модисткой.

— Я?

— Да, мама. Когда я подшивала свою старую шляпку, ты сказала: «У тебя такие умелые пальцы, дитя мое, что мне не верится, будто бы даже на Бонд-стрит могли изготовить что-то более стильное, чем то, что ты ухитряешься сделать из этих старых ленточек и шелковых цветков, которые я покупала больше пяти лет назад».

— Я не хотела, чтобы ты продавала свое мастерство, — сказала ее мать, — хотя и говорила, что оно незаурядно.

— Больше нам продавать нечего, — просто ответила Тэлия. — И даже Анне не по душе идея умереть с голоду.

Мать ничего не сказала.

Она думала о том, что когда ее муж был вынужден бежать из страны, ей казалось, будто бы того, что он оставил, им хватит до его возвращения.

Это было одно из тех драматичных и нежданных событий, которые выпадают на долю людей словно снег на голову, коренным образом меняя их жизни в тот момент, когда об этом никто не подозревает.

Сэр Дензил Кавершем всегда был красивым, но вспыльчивым мужчиной и часто попадал в переделки.

Неприятности случались с ним и в школе, и в университете, и даже — однажды — в полку.

Затем он нашел себе жену, остепенился, и его родственники решили, что время беспокойства прошло.

Он зажил тихой жизнью сквайра в счастливом браке со своей прекрасной супругой, довольный старинной усадьбой и поместьем, принадлежавшими роду Кавершемов уже пять столетий.