Влюбленный граф

– Если Флетчер имеет на руках ордер, нельзя его проигнорировать. Кроме того, я отказываюсь приносить скандальную славу семейству Кендриков.

Эйнсли отмахнулась:

– Да кого заботит небольшой скандал?

– Меня заботит. Скандал вовсе не маленький. От моих рук погиб человек, припоминаете?

Взгляд леди сделался пронзительно холоден.

– Он того заслуживал. Вы оказали миру услугу.

– Мир – как и закон – могут придерживаться другого мнения. И уж точно не согласятся с такой точкой зрения, если не рассказать им правду.

Виктория начала спускаться по лестнице.

Эйнсли последовала за ней.

– Тогда езжайте в Глазго не одна, а вместе с Алеком. Виктория, поверьте мне, если вы сами этим займетесь, вас уничтожат. Все светское общество будет против вас.

– Я опасаюсь этого тоже. Но решение засесть в Кингласе, скрываясь от правосудия, только ухудшит ситуацию. Если я не подниму голос в собственную защиту, большинство посчитает, что я виновна в преступлении, которого не совершала.

– Но ведь они все равно будут так думать. Люди… ужасны.

Такое заявление лишний раз убедило Викторию в том, что у Эйнсли отнюдь не безоблачное прошлое, но сейчас не было времени на расспросы.

– Вы правы, но они в той же степени и удивительны, чудесны, храбры. Мои друзья и моя семья помогут мне. Я не одинока.

На мисс Мэттьюс слова Виктории не произвели никакого впечатления. Она покачала головой.

– Молчание не сделало мою жизнь лучше, – продолжила Виктория. – Пора поведать миру правду, независимо от последствий.

Не важно, останется с ней Николас или нет, единственный шанс иметь нормальное будущее заключается в сохранении чистоты ее имени.

– Я прекрасно разбираюсь в тайнах и в том, как они отравляют существование, – с горечью произнесла Эйнсли. – Но иногда нет иного выхода, кроме как жить с этим и пытаться не сломаться под их тяжестью.

Виктория быстро обняла собеседницу:

– Обещаю, мы поговорим о ваших проблемах, когда я вернусь.

Леди замерла.

– У меня нет…

Двери зала раскрылись, и появился Эндрю.

– Мисс Найт, по дороге к Кингласу направляется экипаж. Полагаю, это… гости из Глазго.

Виктория кивнула, пытаясь выглядеть как можно спокойнее.

– Хорошо, Эндрю. Я сообщу графу.

Она направилась к библиотеке. Эйнсли не отставала.

– Вам вовсе необязательно присутствовать при разговоре. Он вряд ли будет приятным, – заметила Виктория.

Та лишь бросила:

– О, замечательно, неприятные разговоры вызывают во мне лучшие чувства.

Виктория улыбнулась, постучалась в дверь библиотеки и вошла.

Николас стоял у письменного стола, обсуждая что-то с Алеком, носившимся из угла в угол. У камина тихо сидел Ройал, однако стоило появиться Эйнсли, он немедленно поднялся и внимательно посмотрел на нее.

– На дороге экипаж, – объявила Виктория.

– Проклятье, – пробормотал Арнпрайор. – Быстро они.

– Уверена, мистер Флетчер желает поскорее покончить со всем. Как и я.

– Виктория, ты не сделаешь ни шагу за пределы замка. Я защищу тебя здесь.

– Защитите от чего, милорд? От правды?

– Правды не всегда достаточно. Мы оба знаем.

Она приподняла брови.

– Вот как? Если бы мы были честны друг с другом с самого начала, то, вполне возможно, не оказались бы в подобной ситуации.

Несколько мгновений он раздумывал и наконец произнес:

– Ладно, но я отправлюсь с тобой. Я твой жених, о чем извещу суд.

– У меня есть другое предложение, – вмешался Алек. – Я как раз собирался высказать его Арнпрайору. Граф должен немедленно отправиться в Глазго. Если он поскачет верхом и будет часто менять лошадей, то доберется быстро и сможет поговорить с представителями закона и своим адвокатом. В этом случае, когда мы прибудем в Глазго, то будем готовы ко всему, что приготовил для нас Флетчер.

Граф начал было возражать, но Джилбрайд поднял руку и продолжил:

– Арнпрайор также может отправить из Глазго срочное письмо Доминику. Я уверен, он знает, как со всем этим разобраться.

– Что-то до сих пор его советы не помогли. Совсем, – заметил Ник.

Виктория полностью разделяла его мнение. Однако предупредить Доминика все равно не мешало бы. Флетчер мог ускользнуть из Лондона без его ведома – хотя такое и представлялось маловероятным.

– Мне кажется, план хорош, – заявила она Нику.

– Нет, поскольку меня не будет с тобой. Я не смогу защитить тебя, – хрипло произнес он.

Его строгие, как правило такие суровые, черты лица сейчас источали тепло и беспокойство за нее. То же читалось и в его взгляде. Ее страх на минуту отступил.

– Ты будешь со мной, когда я приеду в Глазго. Тогда ты сможешь заботиться обо мне сколько угодно и я вовсе не стану возражать.

Граф подошел к Виктории и взял за руки.

– Я не могу перенести мысли о том, что ты будешь заперта в карете с этим мерзавцем.

Она улыбнулась ему.

– Ты же знаешь, Алек не позволит, чтобы со мной что-то случилось.

– Возможно, мне придется удавить дурака, – прорычал Алек.

– Он скорбящий отец, уверена, он просто убедил себя, будто злодейка – я, а вовсе не его сын.

– Я понимаю его боль, но это не дает ему права игнорировать факты или преследовать тебя, – ответил Николас.

– Скорбь заставляет нас делать многое, о чем мы потом сожалеем, – мягко проговорила она, глядя ему в глаза.