Влюбленный лжец

Звонок в пять утра, вероятно, означает, что мой бывший пьян — или, возможно, притворяется таковым. Я не уверена, что хочу выслушивать тираду о том, что он жалеет о расставании, только для того, чтобы оправдать свои надежды. В конце концов, я знаю правду. Он останется со своей девушкой, а я буду жалеть о том, что позволила ему держать меня рядом. Быстрый звонок время от времени означает, что я буду продолжать держаться. Так токсично.

Давненько я не получала таких звонков. С прошлого Рождества. Восемь месяцев для того, что раньше было регулярным, кажутся долгим сроком. И я наконец перестала тосковать по ним, как глупая девчонка с разбитым сердцем.

Я действительно была разбита. Такое, которое разрывает тебя изнутри. Каждую ночь оно не дает тебе уснуть, проигрывая моменты ностальгии, а каждое утро тянет тебя обратно в пропасть, как только ты приходишь в сознание. Оно скручивает тебя, когда ты слышишь его имя, и пронзает почти до смерти, когда ты думаешь только о нем. И когда ты истекаешь кровью и готова к тому, чтобы все это закончилось, к нескончаемому сну, она поддерживает в тебе жизнь ровно настолько, чтобы страдать.

Такая боль в сердце.

Я едва могла сохранять видимость.

Так что, конечно, звонки не помогали мне исцелиться, они просто поддерживали эту постоянную, жаждущую токсичность. Потому что именно такими мы и были. Разрушительными. Суицидальными. Предназначенные для разрушения.

Но, Боже, эти звонки были так приятны. Малейший намек на наркотик для наркомана, который был трезв достаточно долго, чтобы гордиться, но недостаточно долго, чтобы исцелиться.

Совсем чуть-чуть. Это ничего не изменит.

Это всегда помогало, держало меня в зависимости.

Мой психотерапевт посоветовал мне писать бывшему письма, когда я почувствую, что это необходимо. Способ выпустить все наружу. На бумаге, в безопасности. Только убедитесь, что я никогда их не отправляю. Я не умела писать письма, но каждое утро писала несколько предложений. Мне было легче разговаривать с ним каждый день.

Последнюю записку я написала неделю назад.

Кажется, я тебя забыла. Мне жаль.

Но я не думаю, что действительно сожалею об этом.

Сегодня вечером я готова пьяно кричать: «Какого хрена? Мне звонит Крис». Вместо того чтобы скрывать это от друзей.

Но я знаю, чем закончится разговор.

Пич откинет свои рыжие волосы за плечо и бросит на меня смертельный взгляд. Даже не думай отвечать. Он звонит, потому что ты опубликовала фотографию с Матиасом в своей истории сегодня вечером.

У нас с Матиасом нет ничего общего. Мы трахаемся время от времени, потому что у него это неплохо получается, а я для социальных альпинистов — способ добраться до вершины. Трахни королеву пчел и стань подданным при ее дворе.

Людям нравится проводить со мной время. А если я не хочу их признавать, они крутятся вокруг меня, пока я не уделю им время.

Элла Бейкер попросила одолжить мою ручку! Вот это да. Расскажите об этом в своем дневнике.

Но вернемся к моей текущей проблеме — телефону, звонящему у меня на коленях, и к тому, как плохо было бы принять его.

Мой друг Рен, который в данный момент тащил Пич к озеру, чтобы бросить ее в воду, смотрел на звонящий телефон, пожимал плечами и качал головой. Он не был самым большим поклонником Криса, когда мы встречались. Они слишком похожи. Тихое доминирование. Идеальные внешне, чудовища в глубине души. Он никогда не верил в то, что он джентльмен.

Моя милая девочка, Алекс, колебалась, жалела его, хотя жалеть было не о чем. Но в конце концов она ставила меня на первое место. Она обнимает меня и незаметно убирает телефон. Я смотрю на нее, танцующую у костра в своем горячем розовом бикини. Она поет песню Тейлор Свифт «All Too Well», десятиминутную версию, как будто переживает сердечную боль, а на самом деле она живет в своей собственной сказке с любовью всей своей жизни.

— Игнорируй его, скажи, чтобы он отвалил, делай что угодно. — Я вздрагиваю, поднимаю взгляд со своего места и оглядываюсь через плечо. Ахиллес озорно улыбается мне. — В любом случае парень тебя не отпустит. Уж поверь мне.

Его обычный глубокий голос стал хриплым от алкоголя, а в серых глазах сверкают секреты, которыми он никогда с нами не делится.

Я не спрашиваю, что он знает такого, чего не знаю я. Мы всегда возводили Ахилла на пьедестал. В старших классах я была королевой бала, а он — королем. Мы никогда не встречались, даже не спали вместе, но людям нравилось представлять, что это так, потому что мы были бы идеальной парой. На первом и втором курсах его не было, он учился во Франции, где живет его мама. У его родителей был тяжелый развод, и он решил жить с ней. Но с начала лета он вернулся и снова занял свое законное место среди нас.