Влюбленный мятежник

– Что здесь произошло? – спросил своего доброго слугу Эрик. – Говори правду, всю правду, Пьер.

Пьер невесело пожал плечами:

– Я всей правды не знаю, милорд. Даниеллу ударили, и она только-только пришла в сознание. Она клянется, что хозяйка невиновна.

– Даниелла будет клясться в ее невиновности, даже если Аманду застигнут в объятиях самого короля! – воскликнул Эрик.

Пьер снова пожал плечами:

– Она имеет в виду, что Аманда никому из нас ничего плохого не сделала. Это чудовище Тэрритон хотел ударить юную Маргарет, но леди Камерон не позволила это сделать.

– Но она с легкой душой и по своей воле отправилась с Тэрритоном?

Пьер опустил голову.

– Так получилось, – согласился он, нехотя.

– Больше мне ничего сейчас не нужно, Пьер; – сказал Эрик. – Я хочу, чтобы завтра утром ее отправили во Францию. Сразу, как только я уеду. Для этого я оставлю здесь «Леди Джейн». Ты и Кэссиди отправитесь с ней;

– Кэссиди думает, что будет прислуживать вам, милорд.

– Если он сможет уберечь мою жену от бед и напастей, это и будет его службой мне.

– А Даниелла?

Подумав, Эрик сказал:

– Ну что ж, Даниелла может сопровождать ее.

– Долго ли мы будем во Франции?

– Трудно сказать, – пробормотал Эрик. Потом он вздохнул. – Пока не знаю, вы отправитесь к графу де ля Рошель, который состоит при дворе короля в Версале. Когда здесь все решится, я приеду за миледи и вами.

– Понял, милорд. А Камерон-Холл?

– Здесь останется Ричард. Он все здесь знает, даже получше меня. У него все хорошо получалось.

– Если позволите, милорд, это у леди Камерон так хорошо все получалось.

– Что ж, Пьер, пусть не все будет так хорошо получаться, но ничего другого я сделать не могу. Все понятно?

– Да, милорд.

– Тогда спокойной ночи, Пьер.

– Спокойной ночи, милорд.

Эрик поднялся по ступеням. Войдя внутрь, он увидел обожженные стены и заметил места, где остановили продвижение огня. Удушливый запах дыма все еще витал в доме, но пожар почти ничего не повредил.

Он поднял взгляд на лестницу и задумался; пальцы непроизвольно сжались в кулаки. Затем он начал подниматься по ступеням и, почти дойдя до двери своей комнаты, снова остановился.

«Возьми себя в руки!» – приказал он себе.

Затем бесшумно открыл дверь и вступил в комнату.

Эрик сразу же увидел ее Страсть и желание объединились с холодной яростью, все мысли о сухой беседе и о том, чтобы держаться на расстоянии, вылетели из головы.

Пар все еще шел из ванны, но Аманды в ней уже не было Она стояла у окна, завернувшись в полотенце. Ее черты застыли, она неотрывно смотрела на луга, волосы были распущены, в ниспадающих блестящих волнах смешались цвета песка и огня. Она повернулась к нему, в ее широко открытых изумрудных глазах был испуг. В том, как она прижала полотенце к груди, были невинность и ранимость, будто она защищала от него свою девственность, словно они не были мужем и женой. «Ты моя жена!» – говорил весь его облик. Ее обеспокоенные и затуманенные глаза встретились с его жестким взглядом. Он обернулся, захлопнул дверь и закрыл ее на ключ. Его голос, когда он заговорил с женой, звучал угрожающе, дрожал от злости. И желания.

– Ну что ж, Принцесса, пришел наконец час истины!

Он ждал от нее отрицаний, мольбы, уверений в невиновности, его губы уже скривились в презрительной усмешке. Но он не мог больше оставаться неподвижным, не мог больше держаться вдали от нее. Буря в его душе грянула, и Эрик сделал первый гневный шаг к ней.

– Да, миледи, вот и настал час истины.

ЧАСТЬ IV ВСЕГО ОДНА ЖИЗНЬ

Глава 15

Аманда безмолвно смотрела на Эрика, не веря, что он мог превратиться в этого незнакомца с гневно сжатыми челюстями и ледяным взглядом. Ей хотелось кричать, что она никого не предавала. Когда Эрик вошел в комнату, Аманда подумала, что он сразу подойдет к ней и сомкнет пальцы на ее горле. Она собралась с силами, чтобы не дрогнуть. Его глаза потемнели, у них была необыкновенная способность менять цвет от серебристо-серого до темно кобальтового, но сейчас, при свете свечи, они казались совсем черными, без зрачков. Он не подошел к ней. Должно быть, он испугался. Испугался того, что может сделать, если тронет ее. Отодвинув стул от стола, Эрик сел, с легкой гримасой приподняв ногу и положив ее на другой стул, стоявший напротив. Она почти не дышала, боясь пошевельнуться под его безжалостным взглядом. Пальцы впились в белоснежное полотенце, в которое она была завернута, и ей не оставалось ничего другого, как встретить его взгляд. Он налил себе вина в ее бокал и искоса посмотрел на поднос с почти не тронутой едой. Отпив глоток, он снова перевел взгляд на жену.

– Прячешь нож на груди, любимая? – спросил он мягко.

Она покачала головой:

– Я никогда не желала тебе смерти.

– Нет? Порой ты высказывала совершенно иные мысли.

– Я говорила в запале.

– А еще сегодня ты целилась из мушкета прямо мне в грудь.

– Я вовсе не собиралась в тебя стрелять! И у меня нет ножа.

Если бы я хотела тебя убить, я не стала бы как Дурочка размахивать ножом. Ты с легкостью отнял бы его и обернул против меня.

– Вот как?!