Влюбленный мятежник

И она поднатужилась, и на этот раз была вознаграждена сладчайшим ощущением облегчения. Ребенок выскользнул из ее тела, и доктор, вскрикнув от восторга, хлопнул крошечное создание по спинке Раздался пронзительный крик, и Даниелла торжественно объявила.

– Девочка! Une petite jeune fille, une petite jeune fille…[8].

– О! – задохнулась Аманда. Она была несказанно счастлива, взбудоражена и взволнована. Но тут боль снова скрутила ее, и она вдруг ужаснулась, подумав, что умирает.

– Что такое? – хрипло спросил Эрик.

– Больно…

Француз перерезал пуповину. Даниелла приняла попискивающую кроху.

Эрик сжал руку Аманде, глядя в глаза.

– Ты не умрешь, любимая. Я еще с тобой не закончил, – пообещал он.

Она хотела ответить, но не смогла. Новая схватка сотрясла ее тело.

– Alors! Там второй! – засмеялся доктор.

– Тужься! – вновь скомандовал Эрик. Но Аманда не могла.

Она была так измучена, что, наверное, могла бы умереть от малейшего усилия. Он приподнял ее, заставив напрячь мышцы.

– Хорошо! Хорошо! – воскликнул доктор, кивая Эрику.

Тот позволил жене откинуться на подушки, придерживая за плечи. Она закрыла глаза. Она помнила успокаивающую силу этих рук.

Когда-то они оберегали ее от всех бед и горестей. А теперь они стали совсем чужими друг другу. Большими врагами, чем когда-либо раньше.

Но он был здесь, он держит ее, потому что хочет, чтобы у них был ребенок… Но у них уже есть дочь, и она благодарна Господу за это!

Ребенок живой, здоровый и…

– Мальчик, лорд Камерон! – рассмеялся доктор. – Мальчишка, маленький, двойняшка, но все пальчики на месте! Он вырастет! И цвет у него хороший. Отличный младенец!

Сын. У нее сын и дочь! Аманда закрыла глаза. Они сказали, что дети здоровые. Близнецы-двойняшки. Двое… и оба живы и невредимы, и хорошего цвета. Она не в силах была разлепить веки:

– Аманда?

Она слышала голос Эрика, чувствовала его руки, но не могла открыть глаз.

– Милорд Камерон, вы помогли жене пройти через это, но она потеряла много крови и мучилась довольно долго. Мне придется еще заняться ею, а после она должна спать. Милорд, Даниелла взяла девочку. Если хотите помочь, возьмите своего сына.

– Своего сына? С превеликой радостью, месье! Я возьму своего сына!

Аманда еще услышала слова Эрика, а потом перестала слышать что-либо вообще.

Она, должно быть, спала очень долго и очень крепко, поскольку, проснувшись, обнаружила себя умытой, чистой, в новой белой рубашке, с высушенными и убранными назад волосами, перехваченными длинной голубой лентой. Ее разбудили капризные крики. Открыв глаза, Аманда с улыбкой потянулась к младенцам.

Рядом с огромной кроватью, на которой лежали два кулька, стояла, широко улыбаясь, Даниелла.

– Вашу дочь, миледи, или сына? – добродушно поддразнила ее Даниелла.

– Не знаю, – восторженно рассмеялась Аманда. Они оба заходились в плаче. Она решила дать им немного поплакать и, развернув пеленки, осмотрела крошечные тельца. – О, как удивительно! – засмеялась она, увидев, что на голове ее дочери торчит пучок ярко-красных волосиков, а мальчик выглядит очень смуглым. У обоих пока были голубые глаза. Она быстро осмотрела малышей, пересчитав пальцы на ручках и ножках. – О, они совершенны!, – Немного мелковаты, поэтому нам надо быть с ними поосторожнее. Лорд Камерон очень хотел уехать, но из-за малого веса этих двоих решил задержаться….

– Уехать? – задохнулась Аманда.

– Мы отправляемся домой, – пояснила Даниелла.

– Мы? Все мы?

– Mais oui! А кто же еще?

Аманда медленно выдохнула, боясь поделиться с Даниеллой своими недавними страхами. Ни один муж не стал бы забирать младенцев и бросать жену. Даже Эрик.

Однако это не сокращало дистанции между ними.

– Они такие маленькие, как же я справлюсь с ними? – Аманда прижала подбородком одну пушистую головенку и провела пальцем по маленькой щеке. – О Даниелла! Я теперь всего боюсь! Вокруг столько ужасных болезней…

– Ш-ш-ш! Просто радуйся своим детям, малышка. Господь сохранит нас всех!

Аманда улыбнулась словам Даниеллы. Она была в восторге от своих детей, от возможности трогать их, улыбаться им. Но тут без стука распахнулась дверь, и Аманда застыла, испуганная. Она бы быстро запахнула свою рубашку, если бы могла.

Вошел Эрик. Он на самом деле был здесь. Высокий, такой элегантный в темном парчовом сюртуке и белоснежных чулках, в туфлях с серебряными пряжками. Она хотела сказать ему: «Я рада, что ты жив, что ты приехал», – но не смогла. Пропасть между ними была слишком глубока. Она однажды сказала, что любит его, а он назвал ее лгуньей. Она не повторит прежней ошибки.

Его же глаза мгновенно остановились на ее груди, у которой шумно сопели дети. Он с трудом отвел от нее взгляд.

– Ты мог бы постучать, – холодно заметила она.

– Мог бы, – согласился Эрик мягко, – но мужу не требуется стучать в дверь собственной жены. – Он взглянул на Даниеллу. – Мадемуазель, не будете ли вы?..

– Даниелла! – взвизгнула Аманда.