Влюбленный скрипач (сборник)

Состояние влюбленности теперь не покидало Давида ни на минуту. Ему казалось, что до встречи с Сашей он не жил, а существовал. Сегодняшняя жизнь представлялась ему совсем другой. Как будто художник взял и перекрасил все в новые, яркие цвета. Раньше Давид даже не замечал времени года, кроме лета, конечно, когда мама отвозила их с Вовкой в деревню. Циля Давидовна жила дня два с ними, а после уезжала, оставив бабе Ольге деньги на три месяца. Примерно неделю мальчишки отсыпались, а потом вставали с петухами, и трудолюбивый Давид помогал старой одинокой женщине справляться с хозяйством. Баба Ольга была подругой дальней родственницы отца, но ребята считали ее бабушкой. У нее не получилось создать семью, и всю невостребованную любовь женщина отдавала мальчикам. Баба Ольга научила Давида готовить нехитрую деревенскую еду: борщ, жареную картошку, уху из речной рыбешки и яичницу на сале. Сейчас, делая закупки, он вспоминал, что ему понадобится для готовки. Набив до отказа холодильник и кухонные шкафчики, Давид с нетерпением стал ждать вечера. А в шесть часов, взяв скрипку, завязав нарочито небрежным модным узлом шейный платок, отправился искать работу. Выбрав один из дорогих ресторанов на Крещатике, Давид подошел к швейцару:

– У меня здесь встреча!

– Слушай, пацан, иди отсюда подобру-поздорову! – Огромный качок встал в позу.

– Позови начальство!

– Слушай, сынок! Я же прошу тебя!

Тогда Давид достал скрипку и начал играть «Чардаш». На звуки музыки вышел метрдотель.

– Здорово играет! – сказал он швейцару. – Наш пианист Данило опять в запое. Может, это вариант. – Он открыл дверь пошире и поманил Давида пальцем. – Слушай, а ну заходи! Поговорим!

Давид знал, что скрипка – это его тайное оружие. Так он начал играть в ресторане.

Вырваться к Саше получилось только через десять дней. Метрдотель никак не хотел отпускать талантливого музыканта, который буквально оживил вечернюю ресторанную жизнь.

– Александр Федорович, – в конце концов не выдержал Давид, – разве будет лучше, если я уйду совсем. Мне нужно только два дня – в Кривой Рог и обратно.

– Маму с папой привезти?

– Нет, жену с сыном.

Метрдотель, присвистнув, удивленно посмотрел на юношу:

– Какой ты шустрый, оказывается. Ну хорошо, поезжай.

7. Долгожданное счастье

Давид не появлялся уже больше недели, и Саша не находила себе места. Теперь к ставшему постоянным сладкому томлению, возникавшему каждый раз при воспоминании о нем, примешивалось чувство тревоги. Не иначе как что-то случилось. «Нужно было сказать ему, чтобы не впутывался ни в какие авантюры. Что я вполне обойдусь и без денег, ведь главное для меня – это он сам», – мучилась она, отгоняя мысль о том, что Давид снова мог попасть в тюрьму. Саша выполняла привычные обязанности по дому, занималась с сыном, ходила на работу. Но делала все это механически, как заведенная машина. Хорошо, что главврач был в командировке. Теперь при воспоминании о том, что происходило с ней каждую неделю в кабинете начальника, Сашу передергивало от отвращения. Она не представляла, как вести себя дальше. И о скором возвращении босса старалась даже не думать.

Николай Владимирович пробыл в командировке всего несколько дней. Однажды, забежав в ординаторскую после ночного дежурства, Саша услышала громкие голоса, доносившиеся из кабинета главврача, и с ужасом вспомнила, что сегодня среда. Она решила быстренько убежать из больницы, сделав вид, будто не знает о возвращении любовника. Однако через секунду голоса переместились в коридор, и, открыв дверь, Саша лицом к лицу столкнулась с начальником.

– Жду тебя через полчаса, – шепнул он ей, проходя мимо.

Каким же омерзительным показался теперь Саше этот похотливый, обрюзгший человек.

Она зашла в его кабинет и остановилась возле стола, еще не решив, как поведет себя, но зная точно: больше между ними никаких интимностей не будет. Николай Владимирович, похоже, здорово истосковался в командировке по женским ласкам. Торопливо щелкнув дверной задвижкой, он быстро расстегнул и скинул на пол пиджак, рубашку, брюки и только потом изумленно взглянул на Сашу, продолжавшую неподвижно стоять на прежнем месте.

– Ты чего застыла как столб. У меня мало времени. Бегом раздевайся.

– Николай Владимирович, ничего не будет, ни сегодня, ни послезавтра. Никогда. Я сюда больше не приду.

– Что?! В чем дело?

– Я не хочу объяснять. Не приду, и все! – жестко ответила она.

– Ты уволена! – Николай Владимирович принялся одеваться. Руки его дрожали от ярости, и пуговицы выскальзывали из пальцев.

– Сексуальные отношения и работа не имеют ничего общего. – Она взяла со стола лист бумаги и под взглядом ошеломленного босса написала: «Прошу уволить по собственному желанию…»

– А ты строптивая, жидовочка! – Эти слова прозвучали в адрес Саши впервые.

У нее возникло странное чувство, будто кто-то выжигает клеймо на внутренней стороне руки, как в концлагере. Однако она, сжав кулаки, любезно улыбнулась:

– Подавитесь своим продуктовым пайком. Я слишком дорога для вас!