Влюблённый социопат

Вместо ответа Юна немигающе смотрела на неё, точно пыталась заглянуть через глазницы в черепную коробку. Из-за затянувшегося молчания и непрерывных игр в гляделки постепенно стало казаться, что затронутая ею тема имела под собой какой-то личный, некорректный характер. Под таким взглядом и невинный вопрос о времени может показаться до ужаса вульгарным.

Наконец, спустя долгие нервирующие минуты, прозвучал задумчивый голос Юны, в один миг похоронив ту неловкость, что расцвела между ними пышным цветом:

– Я бы назвала это место раем для «не таких, как все». Вот только в рай (в исконном смысле этого слова) мало кто из «не таких, как все» на самом деле желал бы попасть.

– Довольно абстрактное определение, но мне, пожалуй, оно по душе.

– Пойдём, угощу тебя кофе, – на пухлых губах растянулась довольная улыбка, и она двинулась к двери лавки.

Увидев её в полный рост, в чёрном до пола аскетичном платье с длинными рукавами, Лиа нахмурилась, пытаясь понять, почему одежда выглядела до боли знакомой. Словно она её частенько замечала на ком-то, но этот кто-то ей всегда был абсолютно не интересен.

Огромные книжные стеллажи растянулись на два этажа. Их разделял удерживаемый металлическими опорами помост, огороженный едва доходящими до пояса перилами. Он шёл вдоль всей стены и заканчивался расположенными по обе стороны от входа лестницами. По центру же на первом этаже стояли квадратные раздвижные столики в окружении мягких на вид стульев и высокая барная стойка, за которой трудилась занятая приготовлением кофе Юна.

– Довольно уютное место, – оглядываясь по сторонам, произнесла Лиа. – Я бы осталась здесь жить.

Приглушённый желтоватый свет, исходящий от многочисленных подвесных лампочек и торшеров возле скамеек, стоящих напротив стеллажей как на первом, так и втором этаже, создавали особую атмосферу в лавке.

– Как видишь, это в первую очередь книжная лавка, но с небольшим кафе и ограниченным ассортиментом художественных принадлежностей, – Юна мотнула головой в сторону угла со стеклянной витриной и отдельно стоящим двухстворчатым шкафом. – Там самый минимум: кое-какие краски, карандаши, мелки и кисти. Бумага, к слову, вся отстойная, но я скоро возьмусь за это дело, как только прибыль позволит.

Какое-то время Лиа блуждала возле стеллажей, разглядывая пестрящие разноцветными корешками букинистические книги: одни изрядно потрёпанные, с помятыми или даже ободранными уголками, другие практически новые. И встречались даже ни разу не открываемые, с приятным для уха хрустящим звуком, стоило ей попробовать одну из таких полистать.

– Ваш кофе, – шутливо-формальным тоном оповестила Юна, опуская высокий стеклянный бокал на специальную деревянную подставку. – Я надеюсь, латте тебе по вкусу?

– Капучино, мокачино, латте, глясе – да я практически всеядна в кофейном разнообразии, – она подошла к столику и, стараясь не шуметь, аккуратно отодвинула стул. Сидение оказалось и правда мягким, а свежесваренный кофе настолько ароматным, что мгновенно её одурманил.

– Ты откуда переехала?

– У меня на лице написано: «нездешняя»?

– Не совсем, – коротко усмехнулась Юна. – Я живу в доме напротив, поэтому видела, как вы въезжали.

– Так мы соседи… Ты дочь Хьюго Бьёрка?

– Да, как-то так уж получилось, – отстранённо кивнула она и перевела взгляд куда-то наверх, к стеллажам на втором этаже.

– Не ладишь с ним?

– Мы хорошо друг друга понимаем, но его немного раздражает моё самовыражение, так как это слишком привлекает внимание. Но он успокаивает себя, что это затянувшийся переходный возраст и скоро я перестану ребячиться, осознав все риски.

– А что плохого во внимании? – равнодушно поинтересовалась Лиа, слизнув с верхней губы пену. Она ощутила, как язык пробежался по шершавому рельефу потрескавшейся кожи и во рту появился знакомый привкус крови. – Тем более если тебе комфортно в этом образе.

– Репутация. Людям не надо с тобой говорить, достаточно посмотреть на яркие волосы, пирсинг и татуировки, чтобы составить впечатление и пустить слухи.

– Да и плевать. Подобные люди всегда найдут, обо что почесать языками. Тот, кто умеет самостоятельно мыслить, не обратит внимания на слухи – это как судить книгу по обложке.

– А если бы ты услышала, что я кого-то убила?

– Ну, я, конечно, не побежала бы к тебе в тот же день знакомиться, чтобы узнать, правда это или нет. Но и шарахаться, как от прокажённой, при случайной встрече не стала бы.

– То есть ты бы всё равно захотела познакомиться поближе? И сейчас сидела бы напротив меня, спокойно попивая свой кофе, не мучаясь от тревожной мысли, что я, возможно, что-нибудь туда подмешала?

Лиа не сразу отреагировала, какое-то время молчаливо изучая собеседницу взглядом. Она, наконец, вспомнила, где и на ком видела подобный наряд, за исключением одной броской детали. Не хватало апостольника, поэтому она сразу и не признала монашеский подрясник.

Демонстративно отпив очередной глоток, Лиа сдержанно улыбнулась и без всяких околичностей спросила:

– Ты кого-то убила?

– Допустим. Из этого следует, что я – монстр? Потеряна для общества?