Влюблённый в себя

— Всё не так просто, — протянуто сказал Мельник, — для того, чтобы освободиться они должны сами этого хотеть, должны сами на духовном уровне считать свой долг выплаченным. В прочем это и можешь считать нашей силой. Мы никого не просили, никого не заставляли, а некоторые ещё и решили без нас. Сердце, ум, душа, — сила и взаимосвязь этих четырёх составляющих сделала твоё существо сияющим полководцем. Имея армию, у тебя нет желания ей пользоваться, за то у неё есть желание жить и, пожалуй, это самое сильное человеческое желание по своей природе. Ты даёшь желание жить, а они принимают решение жить в этом мире с тобой. Так устроен закон равновесия Рафаил. И всё в этом мире связанно с ним так или иначе.

— Да уж, это сложно понять и переварить.

— Хочешь помогу? Будем считать твоим первым практическим уроком.

Я задумался. Что-то в словах Мельника меня настораживало.

— Может хватит на сегодня? Не думаю, что смогу осилить ещё пару глав нашей истории.

— Иди на крышу и не смей сомневаться.

Я устало вздохнул. Голова была, как чугун. Но всё же ноги стали переваливаться в сторону лестницы.

— Не на эту крышу.

— Что? А на какую тогда?

— Какую ни будь повыше, тебе нужно ближе подобраться к небесам.

Я снова устало вздохнул и закатил глаза. Рядом было одно офисное здание возвышающееся над остальными. На удивление пройти на крышу не составило труда. Стоя там и вдыхая ветренный осенний воздух, голове, становилось легче. Может это и правда неплохая идея. Хмурые, серые пейзажи, промозглого осеннего города сливались во едино. Серое небо, серая крыша, серые люди, бегущие под ногами.

— Надеюсь это не займёт много времени, — заговорил я, стоя по среди крыши.

— Конечно нет, — сказал Мельник серьёзным, бодрым голосом, — спускаться быстрее чем подниматься, особенно, когда прыгаешь. Прыгай

Я оторопел.

— Ты шутишь надеюсь?

— Нет, с чего бы. Только прыгай со стороны двора, там людей поменьше.

Ну, а, что? Впрочем, меня уже душили. Меня топили. Почему бы ещё и не спрыгнуть, я мог сгореть, меня сбивала машина. Как-то ведь каждый раз всё обходилось.

Я встал на бортик. Под носками ног провисала пустота. Голова немного кружилась от ощущения высоты. Ветер своими порывами ни то пытался меня остановить, ни то подзадоривал. Посмотрев в даль с высоты птичьего полёта, я развёл руки в стороны. Прекрасный вид, пожалуй, лучшее, что можно видеть перед смертью. Ветер распахнул мою куртку и как будто обхватил словно куклу, большой, невидимой рукой. Наверное пора.

— Пусть будет так, как будет, — произнёс я напоследок и сделал шаг вперёд.

Глава 8. (Не человек)

Я слышал много голосов. Кто-то смеялся, кто-то шептал, кто-то говорил мне очнуться и спрашивал, как я себя чувствую. На лице ощущалась сырость от капель начинающегося дождя. Потом начало казаться, что мне облизывают лицо.

Приходя в себя, пред глазами предстал Муха. Немного поскуливая, вылизывая мне лицо и шею он начинал всё более радостно вилять хвостом.

— Живой я, живой, — оттаскивая от себя псиную морду проговорил я, — а ты что тут вообще делаешь?

Я осмотрелся. Вокруг кроме нас никого не было. Посмотрев на верх, я вспомнил, что сиганул с крыши. Интересно сколько времени прошло. Осмотрев себя и слегка ощупав, понял, что повреждений нет.

— Да, — начал рассуждать я в своей голове, — это интересно.

— Действительно, ну ты и ошалелый, — в моей голове прозвучал голос ребёнка, — я в своё время конечно сиганул со сторожевой башни, но это было куда эффектнее.

— Ты ещё кто?

— Глупый вопрос.

— Согласен, но всё же хотелось бы конкретики.

— Ну учитывая, что ты называешь Бориса мельником, меня можешь звать шутом, — детский голос засмеялся, — я с детских лет работал во дворце при одном из Романовых. Меня называли шутом при младших принцах, но фактически я был ночным сторожевым. Служил императорской семье, как сторожевой пёс. Охранял покои принцев от ночных вторжений.

— И как, защитил?

— Их да, — он сделал паузу, — себя, как видишь не особо.

Я начал подниматься и отряхивался. Муха суетился рядом и собирался провожать меня в дороге. Поводка не было поэтому я взял его за край уха двумя пальцами. Он не стал сопротивляться и послушно встал рядом со мной ожидая моего шага. Если честно я так и не понял, как он здесь оказался.

— Почему здесь ты, а не Мельник?

— С чего ты взял, что я тут один, а не с ним, — повисла пауза выжидания, — тебе уже стоило понять, что мы все единое целое. У нас одна душа, одни воспоминания и ты, в первую очередь общаешься с собой, тесть со своим подсознанием. Как это ещё тебе объяснить? Мы одно.

— Ладно попробую привыкнуть. Поясни лучше, как так получилось, что я остался жив?

— Так же, как и в шторм на лодке в Тае.

Выходя из-за поворота на оживлённую улицу, я посмотрел в отражение огромных окон. Одежда была чуть запачкана, а на лбу красовалась небольшая царапина. Муха резко дёрнулся в сторону, чтобы я отвлекся и избежал столкновения со столбом. Почесав его по голове и снова взяв за ухо, мы пошли в сторону клуба.