Влюбленный в жизнь. Размышления о «Заратустре» Фридриха Ницше

У него есть что-то от Гаутамы Будды, возможно несознательно перенесенное из прошлых жизней, и также что-то от Зорбы; но и то и другое в недостатке. Однако он – единственное доказательство того, что встреча Будды и Зорбы возможна; что тем, кто достиг высочайших вершин, не обязательно там оставаться.

На самом деле они и вовсе не должны там оставаться. У них есть долг перед человечеством; у них есть долг перед землей. Они родились среди людей, они жили в той же тьме и в тех же невзгодах. И теперь, когда они увидели свет, они обязаны вернуться, чтобы разбудить тех, кто крепко спит, чтобы принести благую весть – о том, что есть не только тьма, что бессознательность – наш собственный выбор.

Если мы решим быть осознанными, то всякая бессознательность и всякая тьма могут исчезнуть. Мы сами выбираем жизнь в темных низинах. Если мы решим жить на солнечных вершинах, то никто не сможет нам помешать, ведь это заложено в нашем потенциале.

Но люди, достигшие солнечных вершин, совершенно забывают о мире, откуда они пришли. Гаутама Будда не вернулся вниз. Не вернулся и Махавира. Даже если они пытались разбудить человечество, они кричали со своих солнечных вершин.

Человек настолько глух и слеп, что не может понять речь тех, кто пребывает в высших состояниях сознания. Он слышит шум, не имеющий для него никакого смысла.

Ницше в этом смысле уникален. Он мог оставаться выдающимся, сверхчеловеческим философом, но он никогда не забывает о простом человеке. Это и делает его великим. Пусть он и не прикоснулся к наивысшим вершинам и не познал величайших мистерий, он стремится поделиться своими знаниями с другими людьми. Желание делиться у него было очень сильным.

Я решил поговорить о нескольких фрагментах, которые могут помочь вам в вашем духовном росте. Сам Ницше своим оратором избрал Заратустру. Кое-что о Заратустре тоже требует разъяснения. Из тысяч великих мистиков, философов, просветленных людей Ницше избрал своим оратором малоизвестную, почти забытую миром личность – Заратустру.

Последователи Заратустры сосредоточены в небольшом месте – в Мумбаи. Они пришли в Мумбаи из Ирана, когда магометане заставляли персов принимать ислам или готовиться к смерти. Тысячи были убиты. Миллионы обратились в ислам из страха, но некоторые смелые души бежали из Ирана и нашли пристанище в Индии.

Это мумбайские парсы – пожалуй, самая малочисленная религия мира. Поэтому удивительно, что Ницше настолько заинтересовался Заратустрой, что написал книгу – «Так говорил Заратустра». Из этой книги и взяты приводимые здесь фрагменты.

Он избрал Заратустру по той же причине, что я избрал его: Заратустра – единственный жизнеутверждающий основатель религии; он не против жизни, его религия – религия торжества, благодарности существованию. Он не отрицает радости жизни и не защищает отказ от мира. Наоборот, он полностью поддерживает наслаждение миром, потому что все, кроме этой жизни и этого мира, – лишь гипотезы. Бог, рай и ад – лишь проекции человеческого ума, а не аутентичные переживания; это – не реальность.

Заратустра родился двадцать пять веков назад, во времена, когда по всему миру происходило великое возрождение. В Индии таких же вершин пробуждения достигли Гаутама Будда, Махавира, Гошалак[2], Санджай Вилетхипутта[3], Аджит Кешкамбал[4] и другие. В Китае – Конфуций, Мэн-цзы, Лао-цзы, Чжуан-цзы, Ле-цзы и многие другие. В Греции – Сократ, Пифагор, Гераклит. И в Иране – Заратустра.

Внезапный прилив сознания по всему миру и пробуждение множества людей – это странное совпадение. Возможно, просветление – это также цепная реакция: просветленные люди провоцируют аналогичный переворот в других.

Это заложено в потенциале каждого. Необходимо лишь побуждение, вызов. Когда ты видишь столько людей, достигающих таких прекрасных вершин благодати, ты не можешь оставаться на месте. Вдруг у тебя возникает сильный порыв: «Нужно что-то делать. Я трачу время впустую, тогда как другие достигли своего предназначения, познали все, что стоит знать, испытали величайшее блаженство и экстаз. А что делаю я? – собираю ракушки на пляже».

Среди всех этих людей Заратустра уникален. Он единственный, кто не против жизни, кто за жизнь; чей бог не находится неизвестно где, чей бог – не что иное, как другое название самой жизни. Жить во всей полноте, жить радостно и интенсивно – вот все, на чем основана его религия.

Я чувствую глубокое сопереживание, родство с Заратустрой. Но, наверное, из-за того, что он утверждал жизнь, а не отрицал ее, ему не удалось собрать много последователей. Это одно из странных качеств человека: ничто простое он не может посчитать достойным названия его цели – цель должна быть очень сложной и труднодоступной.