Влюбленный виконт

Эмилия Сент-Джеймс была, несомненно, одной из самых прекрасных жемчужин общества, и ее недавний брак со скандально известным младшим сыном герцога Беркли все еще обсуждался шепотом в светских кругах. Лично Майлз ничуть не упрекал Сент-Джеймса за то, что тот соблазнил Эмилию и тайно бежал с ней, в каком бы порядке ни произошли эти события. Молодая леди была умопомрачительно хороша собой.

Элизабет тихонько фыркнула, услышав замечание о галантности Майлза, а он не обратил внимания на эту насмешку.

– Вы не возражаете, если я к вам присоединюсь?

– Если я отвечу «да, возражаю», разве это вас остановит? – спросила Элизабет, голос у нее звучал надменно, но в глазах мелькнуло что-то вроде улыбки.

«По крайней мере она рада меня видеть. Это уже кое-что, если большего не дано. Мы всегда чувствуем друг друга. Поймет ли она это когда-нибудь?»

– Остановит меня? Наверное, нет, – ответил он с непочтительной усмешкой.

– Именно так я и подумала, так что у нас, судя по всему, выбора нет. Не так ли?

Леди Эмилия с удовольствием наблюдала за этой сценой.

– Я, со своей стороны, очень рада вашему появлению, мистер Хоторн, потому что, кажется, вижу, что мой муж идет в нашу сторону. У него развивается склонность слоняться где-то недалеко от меня, но я полагаю, что это пройдет, как только он приспособится к своему новому положению. Но пока что моя прогулка, кажется, закончена. Хотя Элизабет может гулять и дальше.

Алекс Сент-Джеймс большими шагами шел к ним.

– Леди Элизабет, добрый вечер. Хоторн. – Он держал шляпу в руке; его темные волосы и глаза составляли полную противоположность светлым глазам и волосам его жены. Он взял леди Эмилию за руку, коснулся руки губами и сообщил: – Я решил, что мы едем в Беркли-Холл. Сельский воздух очень приятен.

– Прямо сейчас?

Вид у леди был пораженный.

– Ваша горничная укладывает вещи. – Он улыбнулся Майлзу и Элизабет с извиняющимся видом. – Боюсь, что сейчас я украду ее у вас. Вы меня простите?

Они смотрели, как он тут же повлек леди Эмилию к поджидающему экипажу.

Заинтригованный, Майлз повернулся к Элизабет:

– Это как же так?

– Ах, Майлз, задумайся хотя бы на одну минуту. – Элизабет не приняла предложенной руки, но пошла рядом с ним. – С какой стати ему вдруг захотелось утащить ее на какой-то там свежий деревенский воздух?

Внутренне смирившись, он опустил руку и нахмурился.

– Она только что вышла замуж, конечно.

– Вот именно.

Элизабет посмотрела на него, приподняв уголки губ.

Он мужчина, в конце концов, и специфические результаты акта произведения потомства не занимают в его голове главного места, хотя этот процесс поглощал большую часть его внимания. Он все сообразил довольно быстро скорее по ее яркому румянцу, чем по какой-либо иной причине.

– А, понимаю. Это хорошо для Сент-Джеймса.

– Так-то ты реагируешь? – На этот раз она фыркнула уже скорее неприязненно. – Я не понимаю, почему он ставит себе в заслугу это зачатие.

– Я уверен, что эта заслуга принадлежит ему, поскольку она его жена.

– Ты нарочно уклоняешься от того, на что нацелены мои слова.

– Если эта цель находится на кончике твоего острого язычка, я достаточно часто бывал им уколот. Спасибо.

– Майлз.

Она выдохнула, наполовину возмущаясь, наполовину смеясь.

Может быть, он извращенец, но ему страшно понравилось, как она выговорила его имя, Особенно если учесть, что именно он завел разговор в таком тоне. Элизабет была прелестна, когда сердилась. На самом же деле, к его несчастью, она была прелестна все время.

Он поднял брови.

Сомневаюсь, что нам стоит обсуждать эту неприличную тему.

– Никогда не думала, что иметь ребенка – неприлично. – Они пошли дальше. Она покрутила зонтиком и нахмурила лоб, а потом заметила с неопровержимой логикой: – В конце концов, именно так мы все попали сюда.

– Так это и происходит? – сухо пробормотал он.

– Как будто ты не знаешь. – Взгляд ее был обвиняющим. – Говорят, ты становишься просто знатоком в этой области.

В ее язвительном тоне было что-то, чего он не понял, а ведь он мог поклясться, что знает каждый оттенок ее голоса.

– Что это значит?

– Твой… – она явно искала подходящее слово, – беспутный образ жизни все заметили.

Oн всячески старался сохранить на лице равнодушие выражение, но ему очень хотелось рассмеяться по поводу ее строгого замечания. И потом, он не вел беспутный образ жизни. Иногда он немножко флиртовал, по большей части для того, чтобы увидеть, обращает ли она вообще хоть какое-то внимание на то, что он делает. До сих пор он этого не знал.

– Понятно. Удивительно, что я вообще оказался достоин сплетен.

– Майлз, я хочу тебе кое-что сказать. Предполагается, что я должна обратить твое внимание на Сюзанну Мейер.

Если бы она могла сделать так, чтобы ее голос прозвучал ровно, он не испытал бы этого легкого трепета надежды – обычно он запрещал себе это с безжалостным практицизмом.

И теперь ему следовало бы поступить точно так же. Но в голосе Элизабет прозвучала… ревность.

Или это было его воображение, полное надежд?

Без сомнения, ревность – это слишком сильно сказано. Скорее то была обида.