Влюбленный виконт

Наступило молчание. Друг посмотрел на него с явным испугом.

– Я бы сказал, – проговорил наконец Алекс, – что у тебя, как всегда, больше сюрпризов в правом кармане, чем у фокусника средней руки. Кто это?

– Родственник лорда Бруэра.

– Понятно… Когда ты это узнал?

– Два года назад. В то время мы все были в Испании, и это значило для меня немного больше, чем имя на обрывке бумаги. Теперь это стало весьма важным.

– Два года назад? А Люк знает?

– Я не говорил ему об этом, поскольку мне и в голову не приходило, что это имеет какое-то значение. – Майкл рассеянно следил за бабочкой, которая села на маленький декоративный кустик с мелкими желтыми цветами. – Моя теория состоит вот в чем. Дневник похитили, чтобы выяснить, нет ли в нем какого-либо упоминания о родственнике Бруэра. Быть может, о визите, который направил бы наши подозрения на ложный путь и разрушил алиби или показал, что эта особа имела доступ к определенной информации. Здесь возможны самые разные варианты.

– Ты подозреваешь, что лорд Бруэр принимал участие в деятельности изменников?

Майкл этого не подозревал. Он уже думал об этом и пришел к выводу, что Колин Мей был всего лишь невольным сообщником, если вообще был таковым. Он покачал головой.

– Нет. В дневнике нет ничего, что могло бы вызвать подозрения. Я внимательно прочел его. Я даже подумал, что там может быть использован некий шифр, но, насколько я могу судить, это просто беспорядочные записки человека, живущего обыденной жизнью, и к тому же человека, довольного этой жизнью.

– Так ты прочел этот мерзкий дневник?

– Конечно.

Алекс уставился на него, рассмеялся, а потом потряс головой.

– Я и забыл, что иногда самое определение того, чем ты занимаешься, означает, что ты знаешь вещи, которые не следует знать. Продолжай.

– Поверь мне. Я пропустил подробности его постельных отношений с красавицей женой. Я собираю сведения, но не люблю подсматривать за чужими любовными играми.

Майкл скрестил ноги, обутые в сапоги. У него есть совесть, просто он приберегает ее советы для важных случаев. Он вторгся в интимную жизнь леди Бруэр только потому, что пытался расшифровать сведения, которые могли оказаться в дневнике ее мужа; и он не стал бы этим заниматься, не будь это его служебной обязанностью. Он не Фитч. Дневник оказался интересным, но не в смысле непристойности.

И он продолжил с кривой усмешкой:

– Кроме того, я уже несколько лет знаю, что такое интимная близость, и, как нам с тобой известно, заниматься этим делом гораздо интереснее, чем читать о нем. Если отбросить в сторону неосмотрительные и подробные описания того, как лорд Бруэр наслаждался роскошными прелестями своей жены, я не нашел в этом дневнике того, кто завладел им, и поэтому похититель отдал или продал его Фитчу или, может быть, даже передал его третьему участнику, о котором мы еще ничего не знаем. Каким-то образом наш похотливый граф завладел им, но он не мог ускорить никакой процесс и даже не был ни в чем замешан по-настоящему, если хочешь знать мое мнение. Дело не в дневнике как таковом. Дело в мотивах.

Алекс нахмурился.

– Вероятно, ты прав. Теперь я вижу, куда ты клонишь. Почему дневник украли так недавно?

– Нам неизвестно, когда именно его украли. Судя по тому, что рассказал мне Люк, леди заинтересовало, откуда Фитч черпает свои сведения. Тогда-то она и обнаружила, что искомый предмет исчез из запертого ящика. Так что ты прав. Загадочно скорее то, почему он всплыл на поверхность так недавно.

– А почему бы не спросить Фитча, как дневник попал ему в руки?

Майкл покачал головой.

– Воистину, кто был солдатом, солдатом и останется. Шагай напрямик по самому прямому курсу. Мой подход немного не такой прямой. И потом, я уверен, что его сиятельство станет просто-напросто отрицать, что дневник вообще когда-то находился у него в руках, и мне не нравится, что он установит связь между исчезновением дневника и мной. Нет, я не против, пусть он знает, что краже, случившейся в его доме, виноват я: он украл чужую вещь; использовал ее для шантажа и, стало быть, поставил под сомнение неприкосновенность своего жилища, – но есть несколько нерешенных вопросов, которые корона должна решить, хотя Бонапарт уже побежден. – Он помолчал, а потом пробормотал: – Белее того, обе стороны шпионили друг за другом. Во время войны всегда найдутся секреты, которые можно продать. В Англии живет довольно много предателей, которых мы еще не схватили. Мне не дает покоя, что они все еще разгуливают на свободе.

– Значит, теперь ты таким образом служишь королю? Обнаруживаешь неуловимых шпионов-предателей?

Бабочка вспорхнула, трепеща сверкающими крыльями. Майкл ничего не ответил.

Его друг усмехнулся.

– Не понимаю, зачем я задал этот вопрос. Забудь о нем. А теперь, чего ты хочешь от меня? Видит Бог, я твой должник. Твои особые умения очень помогли мне уладить кое-какие сложности, возникшие между моими родственниками и родственниками Эмилии.