Влюбленным вход воспрещен!

В комнате было довольно светло – ее заливал белый и призрачный лунный свет. Я приподнялась на постели от какого-то беспокойства.

В моей комнате кто-то был.

Этот кто-то сидел возле окна в глубоком кресле, уйдя лицом в тень.

– Кто здесь? – проговорила я севшим от волнения голосом.

Человек в кресле поднялся, сделал шаг вперед, и на его лицо упал свет луны. Лицо у него было взволнованное, озабоченное. Очень знакомое мне лицо.

Это был мой отец.

– Пап, – проговорила я испуганно. – Ты же умер!

– Умер, – кивнул он, как будто это было что-то само собой разумеющееся. – И ты умрешь, – ответил он тихим, печальным голосом. – Ты умрешь, дочка, если сейчас же не проснешься! Просыпайся, Маша! Просыпайся!

Я вскрикнула – и действительно проснулась.

В моей комнате стало довольно светло – не от луны, а просто уже почти наступили знаменитые питерские белые ночи.

Разумеется, в комнате никого не оказалось. Было очень душно – перед сном я забыла открыть окно.

И еще… и еще в комнате чем-то пахло.

Чем-то неприятным и опасным.

Я спустила ноги с кровати, нашарила тапочки, встала.

Во рту появился отвратительный металлический привкус, меня замутило, слегка закружилась голова. Я пересекла комнату, открыла дверь в коридор…

Здесь запах чувствовался гораздо сильнее. Казалось, он был плотным, весомым – не запах, а густая тяжелая жидкость…

Наконец я поняла, чем пахнет – кухонным газом.

Меня замутило сильнее, чем прежде, перед глазами поплыли радужные пятна.

Держась за стенку, я двинулась на кухню.

Наверняка соседи, забыв обо всем на свете из-за своего внепланового медового месяца, забыли закрыть газовый кран. Или оставили на плите чайник, он залил горелку, со всеми вытекающими последствиями… в любом случае, нужно скорее перекрыть газ и открыть окна, проветрить как следует квартиру…

Рядом со мной распахнулась дверь, в коридор вылетела Валентина – всклокоченная, помятая, в кое-как запахнутом синем халате, надетом на голое тело.

– Чегой-то случилось? – пробормотала она полусонным голосом. – Ой, чегой-то меня тошнит… уж не беременная ли я? Хотя чего это я – разве в первый день бывает…

– Не беспокойся, меня тоже тошнит, а я уж точно не беременная, – утешила я ее. – Тут не в этом дело…

Не дослушав меня, Валентина потянулась к выключателю, чтобы включить свет в коридоре, я еле успела схватить ее за руку:

– Стой! Квартира полна газа, если сейчас включить свет – все взорвется!

– Газа? Какого газа? – недоуменно переспросила Валентина. Спросонья она плохо соображала. Впрочем, не только спросонья.

– Обыкновенного газа! Бытового! На котором ты своему Великолепному Гоше борщи варишь! Небось ты и оставила газ с вечера… – я отпихнула ее в сторону, протиснулась на кухню, метнулась к плите… все конфорки оказались закрыты.

– Да Гоша в жизни борща не ел! – возмущенно выкрикнула за моей спиной Валентина.

Не тратя времени на пустые разговоры и раздумья, я распахнула окно, свесилась в него, жадно дыша…

Свежий воздух и ночной холод освежили меня, в голове прояснилось. Глубоко вдохнув и задержав дыхание, я вернулась к плите, обошла ее сзади – туда, где к ней подходила магистральная труба. Кран на ней был открыт – впрочем, мы его никогда не закрываем. Чуть ниже крана раздавалось едва слышное шипение. Я быстро повернула кран, и шипение тут же прекратилось.

Я вернулась к окну, немного отдышалась, повернулась к Валентине. Она была бледна как смерть, стояла, прислонившись к дверному косяку, но, тем не менее, достала из кармана пачку сигарет и уже тянулась за зажигалкой…

– Стой, дура! – закричала я, и выхватила у нее зажигалку. – Взорвемся же к чертовой матери…

– Ой, помираю… – испуганно проговорила Валентина и начала медленно сползать на пол.

Я подхватила ее, подставила плечо, подтащила к окну и положила на подоконник. Через минуту Валентина поднялась, встряхнулась и глянула осмысленно.

Теперь она порозовела и выглядела гораздо лучше.

Да и запах газа больше почти не чувствовался, его вынесло сильным сквозняком.

– Ой, – всполошилась Валентина. – А как там мой Гошенька? Жив ли он?

– Ничего ему не будет! – заверила я соседку. – Если он от паленой водки не окочурился, проспался и на работу побежал, так этот газ ему – как слону дробина!

– А что там было-то? – спохватилась Валентина, повернувшись к плите.

– Да труба разошлась, – объяснила я, как могла. – То ли гайка ослабела, то ли проржавело что-то. Утром придется газовщика вызывать. А завтракать будете кефиром, – добавила я мстительно.

– Газовщика? – на лице Валентины проступило изумление. – Так он же уже приходил! Как раз сегодня… то есть вчера вечером… еще спрашивал, не пахнет ли газом…

Я ее не слушала.

Я вспоминала свой сон.

До меня внезапно дошло – ведь это отец спас меня… ну, и Валентину с Гошей заодно. Если бы он не пришел во сне, если бы не разбудил меня – я бы не проснулась, умерла бы во сне от отравления газом. Или Валентина встала бы, включила свет или закурила – и вся квартира взлетела бы на воздух…

И тут в голову пробились Валькины слова.

– Кто, говоришь, был? Газовщик?

– Ну да, сказал, что из Горгаза…