Влюблённая ведьма

— Значит так, красотки, сейчас мой водитель отвезет вас обеих домой, — велел Чернов. — И из дома, пожалуйста, не ногой. Не хочу иметь проблем с вашим отцом, мне достаточно тех, которые уже есть. Татьяна, особое предупреждение — хватит играть в детектива. Ты молодец, что решила помочь Олегу. Я действительно после этого зауважал тебя.

— А что, до этого не уважал? — перебила я его мрачно.

Стас неопределенно помахал рукой и продолжил:

— Так вот, ты реально меня впечатлила, а это удается далеко не каждой женщине. Действительно помогла — не знаю, как у тебя это получилось и до сих пор недоумеваю. Олегу повезло с тобой, подруга. Но сейчас благоразумнее будет сидеть дома. Я решу все проблемы, и Олега выпустят, сняв обвинение.

— Решай поскорее, — недовольно сказала я. — А то ты все решаешь, решаешь, а в итоге ситуацию разруливают две хрупкие слабые девушки.

— Две ведьмы, — подмигнул нас Стас. Мы еще немного поговорили — Ксюша напоследок опасливо спросила, что будет с Андреем за нападения, и Чернов пообещал ей всяческую помощь за его показания.

Глава 62

Нас повезли в Весенний Звон, и по дороге я позвонила бабушке, чтобы сказать, что скоро я буду дома. Родителям она еще не позвонила, но, кажется, была в шаге от этого. Она покричала на меня для вида, поворчала и велела приезжать скорее, не то точно обо всем доложит отцу. Я клятвенно пообещала, что через час или даже меньше мы с Ксюшей вернемся.

Какое-то время мы с сестрой молчали.

— Надеюсь, теперь твой гештальт закрылся, — примирительно сказала Ксю, первой нарушив тишину где-то на середине поездки.

— Мои гештальты не закрываются, а горят, — мрачно ответила я, ужасно нервничая, хоть и не показывала виду.

— Ты сильно на меня злишься, да?

— Не знаю, — пожала я плечами. — Внутри столько всего, что я теряюсь в собственных чувствах. Но я искренне благодарна тебе за то, что ты уговорила Андрея пойти в полицию. Спасибо.

— Я хотела хоть что-то сделать для тебя, Таня, — произнесла сестра. — Я до сих пор чувствую себя виноватой перед тобой. И не понимаю, как все успело так закрутиться. Знай, что меньше всего на свете я хотела обидеть тебя. И еще…

— Что?

— Я люблю родителей, — сказала она тихо-тихо, опустив голову. — И действительно ценю их помощь. Но иногда находит, как вчера… Ты не подумай, что я осуждаю их, просто… Просто мне сложно. И я во всем ищу виноватых. Это типичная позиция жертвы, а я больше не хочу быть жертвой. Я хочу жить нормально. И хочу, чтобы все были счастливы — ты, мама с папой, бабушка, Арчи, Андрей. И не думай, что он плохой. Он действительно хороший — просто сложный.

— По-моему, у тебя не только позиция жертвы, но и комплекс спасателя, — отозвалась я, наблюдая, как мимо проносятся другие машины. — Но если тебе хорошо рядом с таким странным типом, как этот Андрей, будь с ним. Кстати, ты не ревнуешь его к Ваське?

— Нет, — покачала она головой. — Я знала, что у него была девушка, которую он очень любил, хоть он никогда и не называл ее по имени. Но она осталась в прошлом. Так что… нет, не ревную. К тому же Василине он действительно не нужен — она им перегорела, как сама говорила, только я не знала, что она говорит об Андрее. Беда Василины в том, что она быстро перегорает — вещами, интересами, даже людьми. И сама мучается из-за этого, хотя, возможно, ты не согласишься. Ты ведь ее не любишь.

— В последнее время я пересмотрела свое отношение к ней, — ответила я, думая — когда мы с Ксю говорили так искренне в последний раз? — Не скажу, что я воспылала к ней пламенной любовью, но и она небезнадежна. Знаешь, почему она перегорает? Потому что она постоянно сравнивает себя с другими. И когда понимает, что кто-то в чем-то лучше, делает шаг назад, словно это ей неинтересно, и она в этом не нуждается.

О том, что Василина постоянно сравнивала себя со мной, я скромно умолчала.

Мы благополучно доехали до нашего коттеджного поселка и направились домой. Снег под ногами весело скрипел, а заходящее оранжевое солнце выглядывало из-за пушистых лап елей, посаженных вдоль главной дороги. Морозный воздух покалывал щеки, и я с удовольствием вдыхала его полной грудью. Мне казалось, что все будет хорошо.

— Завтра Новый год, — сказала Ксюша задумчиво. — А я и забыла о нем.

— Зато я хорошо помню, — ответила я, украдкой зачерпнула в ладонь почти невесомый влажный снег, слепила снежок и запустила им в сестру.

— Вот тебе подарочек заранее!

Ксю увернулась, но не осталась долгу, и в следующее мгновение снежок полетел в меня. Она оказалась куда более метким стрелком, чем я — попала мне прямо за шиворот. Я завопила и кинулась в атаку. Мы так увлеклись, что играли в снежки до самого дома, гоняясь друг за другом, как в детстве, а после рухнули в снег, и валялись в нем, весело смеясь. С этим смехом нас покидали недосказанность, недоверие и обиды. Я вдруг подумала, что несмотря ни на что мне повезло иметь такую сестру — такую непохожую на меня, закрытую, ранимую, плаксивую… и мою.