Влюблённая ведьма

Но разве эти слова остановят девушку? О нет, стоит только парню сказать, что плакать не стоит, как слез становится в несколько раз больше. Не знаю, как это работает — наверное, это магия, не иначе! — но мое лицо стало мокрым от слез, и сердце в груди предательски сжималось. Он рядом, со мной, он — мой. И я больше никогда его не отпущу. Никогда. И я вцепилась в него еще крепче.

— Таня, Таня, перестань, — растерянно говорил Олег, все так же удерживая меня, а я тихо заплакала, пряча лицо. Не могла больше сдерживаться.

— А что это у вас такое? — раздался знакомый голос проректора, который как назло вышел из своей квартиры. — Олег Владимирович, вы что девушку обижаете?

— Я ее не обижаю, — мрачно ответил Олег, а я громко шмыгнула носом. Не специально! Случайно.

— А что вы тогда делаете? — язвительно поинтересовался проректора. Я не могла понять — он говорит это всерьез или издевается над сотрудником.

— Держу на руках, как видите.

— И она плачет.

— От счастья, — резко ответил Олег и просто-напросто утащил меня к себе в квартиру. Отнес на диван в гостиной, погладил по волосам, провел пальцами по щеке, велел не плакать и ушел на кухню, чтобы сделать мне воды. А я распустила волосы, закрыв ими лицо, — было безумно неловко из-за слез, которые все не кончались и не кончались. На подлокотник запрыгнула любопытствующая Прелесть,

Глава 8

«Опять ты, плесень, — говорил презрительный кошачий взгляд. — Села на мое кресло. Развела сырость. Еще и хозяина заставила что-то готовить. Так-то он только для меня готовит».

— Хорошая Прелесть, — тихо сказала я и осторожно погладила ее.

«Я-то, может, и хорошая, а вот ты не очень», — читалось в желтых глазах.

Черная шерсть Прелести была мягкой, и, если честно, я бы схватила ее, как плюшевую игрушку, чтобы прижать к себе, однако кошке моя компания явно не нравилась. Она одарила меня еще одним презрительным взглядом, пару раз ударила хвостом из стороны в сторону, и спрыгнула с дивана, а я стерла выступившие слезы тыльной стороной ладони.

Олег сел рядом, поставил на столик круглый деревянный поднос с чаем и темным шоколадом, а после убрал волосы с моего заплаканного лица. Я хотела вновь спрятать свои слезы, но Олег не позволил мне сделать это — осторожно взял меня за подбородок и чуть приподнял лицо.

— Не надо, Таня. Не плачь, — попросил он, стирая влажные следы со щек.

Я лишь прикрыла глаза в ответ. Проклятые слезы не останавливались. Я знала, что Олег теряется, видя их, но ничего не могла с собой поделать. От смущения я схватила кружку с чаем и едва не обожглась, но Олег вовремя перехватил ее и помог взять правильно — за ручку. Я сделала несколько глотков и со стуком поставила на поднос.

— Ведь все хорошо. Хорошо ведь? — заглянул мне в лицо Олег.

— Хорошо…

— Тогда почему ты плачешь? — спросил он, со вздохом обняв меня одной рукой. Олег был такой теплый и уютный, что я прижалась к нему и положила голову на плечо. На меня накатила волна умиротворения.

— Не знаю, — призналась я.

— Не знаю, — задумчиво повторил следом за мной Олег и взял мою ладонь в свою. — Удивительные вы существа, женщины. Разве можно не знать, почему ты плачешь?

— Можно, — жалобно отозвалась я. — Мне хорошо и плохо одновременно.

— Даже так? — изогнул бровь Олег, и я не смогла не улыбнуться. — Я не всегда тебя понимаю, Татьяна, и ты остаешься для меня загадкой, которую мне хочется разгадать. Но я точно понимаю одно — ты мне дорога. Знаешь, у меня всегда был другой идеал женщины. Спокойная, серьезная, зрелая. Этакая Снежная королева, которая не станет прятаться под елками и столами, не будет заставлять взрослого мужчину притворяться ее парнем, и сама не захочет притворяться его девушкой на семейном торжестве. Ты — полная противоположность идеальной женщины в моей голове. Не Снежная королева, а Герда. Но именно ты вызываешь во мне эмоции. Море эмоций. — Его теплые пальцы чуть сжали мою ладонь. — Я постоянно о тебе думаю. И меня раздражает то, что, возможно, ты обо мне почти и не думаешь, Таня. Что вокруг тебя много молодых здоровых парней. Что для тебя отношения со мной могут быть просто игрой в любовь между студенткой и преподом.

— Это не игра, — возмутилась я. И от возмущения даже перестала плакать. — Как ты мог такое подумать?

— Я вообще много всего надумал, — усмехнулся Олег. — И если честно, я не понимаю, почему мы поссорились. Какая кошка пробежала между нами?

— Твоя, — снова улыбнулась я, и Прелесть, сидевшая в кресле напротив нас, нехорошо на меня покосилась и стала старательно вылизывать переднюю лапку, делая вид, что ничего не слышит, но явно взяв меня на заметку. Олег тоже улыбнулся.

— Я хочу извиниться перед тобой, — сказал он. — Мое поведение было не совсем правильным. Я вышел из себя и сказал тебе то, чего не должен был говорить. Прости, Таня. Признаю, это было глупо.

Я знала, что Олегу было нелегко говорить эти слова — с его гордостью и стремлением доказать, что он всегда прав. И я была безумно благодарна ему за то, что он нашел в себе силы сделать это — сначала позвонить, а потом извиниться.