Влюблённый социопат (СИ)

— Конкретно мне тебе не за что предъявить. Но косвенно всё же твои забавы с животными на мне отразились. Я вряд ли бы стал тебя трогать при других обстоятельствах, но так уж сошлись звёзды, что тебе придётся последовать участи своих маленьких жертв.

— Так это ты постоянно убирал?..

— Довольно напрягает каждый день за тобой подчищать. Легче устранить первоисточник проблемы.

— Да ладно, — скривился Моретти в гнусной усмешке, медленно отползая к стволу дерева, не в силах нормально передвигаться, — никогда не подумал бы, что Локксену будет дело до дохлых зверюшек. Я скорее поверю в пришествие инопланетян, чем в то, что в тебе может быть хоть что-то человеческое.

Нейл вытащил из кармана куртки плотный пакет с застёжкой, пару жгутов и шприц. Присел напротив прислонившегося к дереву спиной Моретти и скинул колпачок. Его напряжённое лицо слишком красноречиво заявляло о намерении застать Нейла во врасплох, но стоило увидеть иголку, как в нём что-то перещёлкнуло: в глазах вспыхнул ужас, и он вскинул руку, в пальцах которой зажимал перочинный нож.

Неуклюжий придурок попытался пырнуть его в грудь — явно тренировался только на мелких животных, не способных оказать сопротивление, — черкнул по воздуху и снова замахнулся.

«Всё равно что младенца избивать», — раздражённо подумал Нейл, перехватывая его руку. Одним резким движением грубо вывернул запястье с характерным треском в суставе и, продолжая удерживать руку в развёрнутом положении, задрал рукав. Игла легко попала во вздутую вену, и он впрыснул инъекцию собственноручно изготовленного токсичного препарата.

Моретти запоздало попытался его оттолкнуть — слишком отвлекала боль в области надрезанных сухожилий и вывихнутом запястье, чтобы действовать своевременно. А после того, как препарат оказался в крови, текущей по его жилам, и вовсе оставил попытки бороться.

— Видишь ли, — Нейл встал в полный рост, убирая пустой шприц во внутренний карман куртки, — есть одна девушка, что пробуждает во мне эмоции, о существовании которых в отношении себя я даже не догадывался. Это что-то очень чуждое и необычно интересное. И естественно мне совсем не хочется, чтобы эти странные новые ощущения покинули меня. Однако бонусом к девушке идёт ещё и одна проблема. Её психика неустойчива, и твои забавы с животными могут легко её пошатнуть — а это, вероятно, помешает нашему общению, чего я допустить никак не могу. Ты ведь понимаешь меня?

— Нет, не понимаю! — немеющим языком прокричал Моретти. — Ты постоянно… портил… мои произведения искусства… из-за какой-то дырки?!

— Вот поэтому я и не люблю иметь дела с тупыми шизиками, — равнодушно вздохнул Нейл, перевязывая жгутом его ногу возле паховой артерии. — В каком месте это искусство, ущербное ты существо?

Моретти злобно посмотрел на него, что-то промычал и шокированно притих.

— Тебе интересно, что я тебе вколол? — улыбнувшись, спросил Нейл, распоров джинсовую ткань на его бедре. — Ничего сверхъестественного. Миорелаксант со слегка доработанным составом. С тетродотоксином я экспериментирую впервые, поэтому не совсем уверен за результат, но пока, — он поднял на него равнодушный взгляд и прижал пару пальцев к артерии на шеи, нащупав пульс, — висцеральные системы нормально функционируют. Если я всё правильно рассчитал, то парализует только периферию. Ну, а если нет — ты скоро начнёшь задыхаться. Примерно через сорок минут.

Наметив точку, Нейл приставил остриё охотничьего ножа ближе к внутренней части бедра и медленно погрузил лезвие в плоть, пока не упёрся в кость. Провёл вниз, почти до колена, и повернул лезвие ножа, обходя сверху коленную чашечку, после чего кинул мимолётный взгляд на Моретти. Его зрачки аномально расширились, губы посинели, а на мертвецки бледной коже выступили бусинки пота — он едва оставался в сознании, несмотря на явный болевой шок.

— У тебя такая крупная четырехглавая мышца, — обронил Нейл, погружая пальцы в рану и раздвигая мясо, чтобы можно было подобраться к кости. — Должно быть много приседал со штангой.

Сначала он терпеливо оскреб бедренную кость, а затем одним резким, но аккуратным движением отделил крупный шматок, тянущий килограмма на два, а то и больше, вырезав практически всю внешнюю часть бедра.

— Я не садист — ничего такого. Совершенно не возбуждаюсь от нанесения увечий, чего нельзя сказать о большинстве местных психов. А это, — он демонстративно положил в пакет шматок мяса, — угощение одной каннибалке, знающей, что я тебя ищу. Она попросила, а мне отказывать причин не было.

Оголённая кость, кровь, сухожилия и мышцы — ничего в нём не пробуждало отвращения. Чувства жалости и сострадания умерли, ещё не родившись. Разве это нормально? Ощущать такую пустоту внутри при виде подобной картины.