Вмешательство извне (СИ)

Вдруг внимание учёного привлёк туман по левую сторону дороги – он как-то странно клубился, вспучивался и время от времени даже заплывал на шоссе. И всякий раз когда это случалось «нейрозащитник» сигнализировал о возрастающем ментальном воздействии. Это был тревожный момент, ведь раньше туман – если только это и вправду был туман – не позволял себе таких вольностей.

Шро’так остановился. Вдруг. Ни с того, ни с сего. И все, продолжая двигаться по инерции, едва не налетели друг на друга. К счастью, обошлось.

- Что случилось? – подал голос замыкавший колонну Холецкий.

«Что-то не так», – раздался у всех в головах скрипучий голос ящера.

- Да здесь всё не так, куда ни плюнь, – фыркнул кто-то из бойцов.

«Нет... Я чувствую, как что-то меняется прямо здесь и сейчас», – сказал пришелец, внимательно глядя по сторонам, словно надеясь визуально опознать скрытую угрозу... И тут он вдруг согнулся, схватившись руками за голову, и крикнул что-то на своём языке, а миг спустя пришла его мысль:

«Никому не двигаться с места, что бы ни случилось!» – и он исчез! В ту же секунду туман, что до этого так спокойно стоял стенами по обочинам, хлынул на дорогу волной, словно прорвав плотину, и скрыл всех путников в мгновение ока! Хотя каждый произошедшее видел по-своему, опасности это не отменяло.

Нервно заверещал «нейрозащитник» Васильева, раздались крики и выстрелы. Кто-то крикнул и затих. Внезапно. Насовсем.

Ничего не видно – белая мутная пелена покрывает всё. Она настолько плотная, что кажется даже, будто залезает в нос, рот и уши. Противно. И не видно даже своих рук и туловища...

- Эй, как вы? Все на месте? – кричит Васильев. Секунду спустя до его слуха доносится голос Холецкого, но он такой тихий, что слова можно расслышать лишь с большим трудом:

- Паша... мёртв... шёл..., – прорвались сквозь туман обрывки фразы. Но Васильев понял – в команде ещё одна потеря. Сердце кольнуло от тоски и жалости. А между тем «нейрозащитник» пищит всё тревожнее – он уже не справляется с мощным ментальным полем, даёт сбои...

Шёпот.

Навязчивый такой шепоток.

Он появился вдруг и зазвучал сразу отовсюду, словно это шептал сам туман или то, что там видели остальные. Множество голосов. Но что они говорят – не разобрать. Кажется, будто они манят куда-то, зовут, обещая исполнение самых заветных, самых тайных желаний. Желание пойти за голосами так велико... И с каждым мгновением оно становиться всё сильнее и сильнее. Но Васильев ещё сопротивляется – он помнит слова ящера. Сейчас это единственное, что он ещё помнит...

Но тут вдруг ноги словно обретают собственную волю – правая начинает подниматься. Медленно-медленно. Рывками. Учёный не видит этого, но чувствует. Чувствует, что ещё немного – и он сделает шаг.

«Нельзя!» – обжигает страхом сознание мысль. Далёкая вспышка, тихий вскрик... И вот в самый последний момент, когда он уже готов совершить шаг в вечность, сознание на миг проясняется, и учёный кричит: «Отключить все системы!», – и его бронескафандр тотчас отключается, превращаясь в тяжеленный высокотехнологичный гроб. Футляр, который человеку, находящемуся внутри, никак не сдвинуть с места!

«Не выйдет! Я сильнее!» – в голове вдруг проноситься чужая мысль – скрипучий чужой голос, и туман моментально рассеивается! И вновь перед глазами безконечная дорога. Но тумана уже нет – над головой чистое небо, усеянное звёздами, по обе стороны дороги луга с колышущейся на ветру травой, свежий ветерок с запахами цветов...

Сознание проясняется.

- Прайм-один, – охрипшим голосом произнёс Васильев, и его скафандр включился. Прямо перед ним стоял Шро’так. Он всё так же невозмутим. Пётр Андреевич оглянулся – все были на местах. Кроме одного бойца «Особого отдела» и...

- Фрост, – тяжело выдохнул Седрик. – Прощай. Ты был верным слугой и воином Фобосу и мне, – произнёс он таким проникновенным и искренним тоном, какого никто от него не ожидал. – Надеюсь, ты обретёшь покой в лучшем из миров, – удивительно, но сейчас ни в словах, ни в жестах, ни в самом облике лорда не было того показного превосходства и высокомерия, которое уже стало для всех привычным. – Хватит стоять, – резко переменился Седрик, вновь надев свою привычную «маску». – У нас впереди ещё долгий путь.

- Безконечный, если точнее, – качнул головой Румянцев. Гибель членов группы сильно повлияла на него. Нервное напряжение всё нарастало, и он то и дело украдкой поглядывал по сторонам. Ему постоянно казалось, что за ним кто-то следит. – Нам не дойти до конца этого пути потому, что это место – нечто вроде ленты Мёбиуса... Мир, замкнутый сам в себе. И подходя к его краю, мы вновь оказываемся там, где начинали путь, – слегка дрожащий звонкий голос учёного казался чем-то неуместным в этом мрачном ночном пейзаже. По крайней мере так казалось Васильеву.

- Что это значит? – спросила Нерисса.

- Мы топчемся на месте. Вот что это значит! – зло сказал Холецкий. Потеря ещё одного сослуживца, Паши Смирнова, оставила в его душе ещё одну незаживающую рану. Но об этом можно будет подумать и скорбеть потом. Сейчас главное – дело.