Вмешательство извне (СИ)

- Да ничего хорошего – реактор-то почти сдох, – уже спокойно сказал учёный. – Но мы ведь знали, что отправляясь сюда, берём билет в один конец.

- Всё так, – кивнул глава ФСБ, оглядев тех, кто сейчас был с ним на мостике. В глазах этих людей он увидел суровую решимость довести начатое дело до конца.

- Отвага обречённых, – горько усмехнулся Николай.

- Возможно она – единственное, что нам нужно, – пожал плечами Сергей Иванович.

Вот и настал этот момент. Ну, или очень близкий к нему. И Крутов сказал:

- Внимание экипажу! – а Кондрат тотчас транслировал его голос по всему кораблю. – Всем проследовать в ангар боевых капсул в течение десяти минут. Мы начинаем операцию.

- Вот теперь действительно всё серьёзно, – произнёс Звягинцев. – Я тоже пойду с вами...

- Куда б ты делся? – усмехнулся Крутов. – Что показало сканирование Левиафана?

- Мне не удалось составить точную и полную карту – многие секции и уровни этой станции хорошо экранированы, – извиняющимся тоном отозвался Кондрат. – Но сканирование показало наличие самого мощного источника энергии. Он находится здесь, в самом центре Левиафана, – тотчас в воздухе из световых паутинок соткалось изображение гигантской космической станции Шао’ссоров, усеянной шипами точно каштан. На схеме были отчётливо видны внешние отсеки, прилегавшие к обшивке, гигантский шрам в брюхе титана, где уже другим цветом обозначились «Невский» и обломок «Затмения». Однако большая часть голограммы была пустой и лишь в самом её центре мерцая, точно сердце, сияла яркая звёздочка.

- Это главный реактор? – спросил Крутов.

- Я... я не знаю, – замешкался ИИ. – Этот объект имеет крайне необычную энергетическую сигнатуру. Сведений ни о чём подобном в моей базе данных нет.

- Ладно, разберёмся в процессе, – махнул рукой Крутов. – Всё-равно ничего другого уже не остаётся, – сказал он, покидая мостик...

Ангар боевых капсул корабля военного космического флота Российской Федерации «Александр Невский» являл собой довольно просторное помещение, стены которого от пола до потолка были усеяны сотнями ячеек, в которых закреплялись матово-белые, светящиеся внутренним светом, овалы тех самых боевых капсул. В народе их называли «големами», и это был тот редкий случай, когда официальное кодовое обозначение военной машины, что называется, прижилось. Сами же капсулы представляли собой трёхметровые овалы из сверхпрочного и невероятно секретного материала. К тому же материал этот был очень пластичен при определённых условиях, поэтому капсулы могли изменять свою форму в очень широком спектре в зависимости от ситуации. Защита этих, неказистых на первый взгляд, аппаратов могла выдержать хоть атомный взрыв, хоть температуру от абсолютного нуля до нескольких сотен тысяч градусов. И, естественно, никто не отменял встроенное оружие, генератор защитного поля и антиграв с продвинутой системой нейрозащитника. Таким образом боец, управляющий капсулой, превращался в практически несокрушимую боевую единицу, способную выполнить любую задачу.

Кстати, своё название капсулы получили в результате курьёзного случая, произошедшего ещё на стадии испытания прототипа. Два младших научных сотрудника поспорили с куратором проекта, что капсула может принимать совершенно любые формы, по-сути превращаться в любой объект, сопоставимый с ней по размерам, и будет неотличима от оригинала. Куратор был с этим мнением не согласен... Каково же было его удивление, когда на следующий день, придя на работу, в своём кабинете он встретил... самого себя, ведущего непринуждённую беседу со Звягинцевым, приехавшим инспектировать работу над проектом капсул! Остаётся только догадываться, какие выражения лиц были у всех фигурантов этой истории в тот момент... Когда же стали выяснять, что да как, оказалось, что те самые младшие научные сотрудники в качестве эксперимента придали капсуле-прототипу форму своего начальника, а чтобы довершить сходство договорились с лабораторным искусственным интеллектом, чтобы тот, управляя капсулой, имитировал поведение куратора. В итоге сходство оказалось столь полным, что никто ничего не заподозрил, даже сам Звягинцев! Собственно, он и нарёк эту капсулу «големом» после данного случая. Что же касается находчивых научных сотрудников, то куратор, который, надо признать, долго потом смеялся, когда всё выяснилось, порадовал обоих внеочередной денежной премией к зарплате. Можно сказать, что таким образом он признал своё поражение в споре. С тех пор этот случай превратился в своеобразную хохму, которую непременно рассказывают всем новым сотрудникам той лаборатории, обязательно преувеличивая и привирая...

Крутов вспоминал это, наблюдая за тем, как экипаж корабля «грузился» в капсулы. Выглядело это так: человек подходил к ячейке с капсулой, дотрагивался до неё, капсула «протаивала» внутрь, обнажая пилотский ложемент, человек входил в капсулу, она зарастала и, отделившись от стены, зависала над полом, пока происходила настройка на параметры пилота.