Вместе или врозь? Судьба евреев в России. Заметки на полях дилогии А. И. Солженицына

Ну, теперь-то выполнена задача! Хоть с опозданием в 34 года, но страх иудейский преодолен. Двумя увесистыми томами та подпольная правда — теперь высказана! В слегка закамуфлированном маскировочными средствами — в основном из «еврейских источников» — виде, но высказана. А без маскировки никак нельзя. На войне как на войне.

Иначе и невооруженным глазом каждому будет видно, что перед нами та же размазанная на тысячу страниц сага про поневоленную Лебедь Белую и про поневолившие ее шесть пудов еврейского жира.

Приложение 2 Солженицынская трагедия

В России шум и гам и суета. Сенсация. Солженицын ответил! После трех лет грозного молчания — ответил на критику своей последней двухтомной книги «Двести лет вместе». Ответил так, что перья летят. Знай наших! Кому же и что он ответил? Об этом и поговорим.

Спасительный компромат

О том, что на интернете появились «страшные разоблачения» А. И. Солженицына, мне сообщили вместе с адресом сайта — сразу же после их публикации в марте 2003 года. Открыв сайт, я оказался в … «Домашней библиотеке компромата Сергея Горшкова». Кто такой этот компроматчик, я понятия не имел, ничего не знаю о нем и теперь. Общий заголовок сайта — «Весь сор в одной избе» — втиснут между дважды написанным «Compromat.Ru». Жирным шрифтом набран аншлаг: «Солженицын свою „карьеру“ начал с того, что „создал“ контрреволюционную группу». Затем следует отсыл: «Оригинал этого материала ИА „Город 24“» 19.03.2003.[882] Заголовок сенсационной публикации звучал так: «СМИ не пишут правду о стукаче Солженицыне».

А. И. Солженицын. Лагерная фотография

В аккуратной рамочке — широко известная фотография молодого Солженицына в тюремном бушлате, с большой белой биркой на груди. На ней ясно прочитывается буква «Щ» и не совсем ясно — число: то ли «282», то ли «262»; такая же бирка на колене, но она прикрыта рукавом, из которого выглядывает запястье зябливо просунутой в другой рукав (или подсунутой под него) руки. Фигурка съежившаяся, голова втянута в приподнятые плечи, тонкие губы сжаты, взгляд затравленный, вместе с тем хитроватый. А рядышком с портретом — узкой ковровой дорожкой стелится «убойный» текст первого абзаца:

«„Я не желаю, чтобы имя моего отца упоминалось рядом с именем подонка Солженицына!“ — с точки зрения обывателя, мозги которого основательно промыты телепропагандой, эти слова Николая Виткевича-сына выглядят просто святотатством. Но у него есть веские причины так говорить — избранный на должность „всероссийского мессии“ Александр Солженицын свою „карьеру“ начал с того, что на бумаге „создал“ контрреволюционную группу, в которую записал себя, свою жену и своих друзей».

Кульминационным моментом разоблачений следует считать главку «Экибастузский донос», с фотокопией написанного якобы рукой Солженицына сообщения «куму» от 20 января 1952 года — о готовящемся лагерном восстании. Подписан донос агентурным именем Солженицына «Ветров». Наискосок наложена резолюция, есть и еще пометки, показывающие, что с бумагой работали.

С возраставшей брезгливостью я заставил себя дочитать этот «компромат» до конца (больше 13-ти страниц компьютерной распечатки), — просто чтобы убедиться в том, что бросалось в глаза с самого начала: это перепевы гебистских фальсификаций 30-40-летней давности. В свое время органы вовлекли в это занятие бывших соучеников, однодельцев Солженицына (Симонян, Виткевич), его первую жену Наталью Решетовскую, мстившую ему после развода, агентов влияния и просто агентов КГБ, в их числе провокатора-чеха Томаша Ржезача и немца из Западной Германии Франка Арнау. (Наивный расчет гебистов состоял, видимо, в том, что на Западе иностранцам скорее поверят, чем доморощенным компроматчикам).

Деза запускалась в оборот потому, что возразить по существу на содержавшиеся в «Архипелаге ГУЛАГ» разоблачения системы Кремль не мог. Делали ставку на то, чтобы вывалять в перьях автора и тем ослабить силу воздействия его произведений. Но эффект получился обратный: Кремль лишний раз продемонстрировал, что способен на любую низость. Убедившись, что провокация не проходит, КГБ постарался сделать все, чтобы она поскорее забылась.

И вот кому-то понадобилось разогреть эти щи, протухшие тридцать лет назад. Кому и зачем? На это у меня ответа нет. Но кому должна быть на руку реанимация помоев как раз в то время, когда стала подниматься волна возмущенных откликов на второй том книги «Двести лет вместе», мне как-то сразу же стало понятно.