Вместе (не) навсегда

— Я понимаю, — кивает она, но по глазам вижу, что нихрена она не понимает. В ее взгляде читается все та же решимость любить меня в горе и радости, хорошим мальчиком и бессердечным мудаком.

— Представь, что твой отец совершил бы что-то плохое. И не один раз. Что по его вине погибли бы люди и продолжали гибнуть. Ты бы смогла молча на это смотреть и жить как ни в чем не бывало?

Она моментально бледнеет и подносит ладонь к своим губам. Я понимаю, что возможно, перегибаю палку, но она сама начала этот разговор, сама зашла в темный лес.

— Каждый день ты бы думала, что в твоих силах это остановить, а за бездействие тебя бы пожирала совесть. И вскоре ты бы от этого начала заживо гнить изнутри, зная что каждый день общаешься со страшным человеком, с убийцей… но нихрена, ничегошеньги не делаешь для того, чтобы этот человек получил заслуженное наказание. Ну или хотя бы его просто изолировали от общества. Просто, блять, остановили уже!!!!

Делаю глубокий вздох, с удивлением отметив, что почти сорвался на крик. Но сдерживаться чертовски сложно. Не тогда, когда она смотрит на меня так…

— Я понимаю, что тебе сложно такое представить. Михаил Крейтор святой человек с безупречной репутацией, но прояви фантазию, что ли…

— Проявить фантазию? — таращит на меня глаза будто я сморозил чушь несусветную. Ох, принцесска, ты действительно хочешь порассуждать о тяжкой жизни сидя в этом замке? — Ты серьезно считаешь, что мой отец идеальный?

— Да, — усмехаюсь я и будто со стороны отмечаю, что ухмылка выходит какой-то ядовитой. — Мы могли бы устроить соревнование на тему того у кого отец хуже, но не вижу в этом смысла. Что такого плохого делает Михаил Крейтор? Просит тебя отчитываться за наличку? Ну а какой родитель в здравом уме даст безлимит подростку? Переживает о твоей личной жизни? А ты бы сама хотела, чтобы твоя дочь встречалась с таким как я? Бездомный парень, по вине которого убили его отца… Так ведь? Я все правильно изложил или забыл что-то?

Понимаю, что ору только тогда. когда Алиса закрывает уши руками и невидяще смотрит перед собой.

— Прости, принцесска, — сажусь перед ней на колени. — Ты же знаешь, что я люблю тебя. Но иногда… твои розовые очки… иногда их надо снимать.

Она не реагирует на мои слова, смотрит все так же отрешенно, даже застравленно, будто перед ней не я, а монстр, которого нарисовал мой отец. Я дотрагиваюсь до ее щеки, но она вздрагивает словно от удара плетью… Так противны мои прикосновения, принцесска? Думаю, отец был бы рад знать, что перед смертью успел пустить яд в самое дорогое, что осталось в моей жизни…

Глава 48

Марат уходит практически сразу, но я еще долго сижу на кровати не в силах пошевелиться. Меня даже не трясет, наоборот, тело будто онемело и решило превратиться в каменную статую. И чувствую я себя под стать: мне холодно и одиноко.

Я понимаю, что в нем говорило горе и злость, он даже не осознавал что его слова значат для меня, но… но это было слишком. Его слова выбили из меня дух и отправили разум в нокаут. Сегодня мы сами того не зная задели болевые точки друг друга. Я впервые видела его таким… Жестким, злым, орущим. Он впервые повысил на меня голос.

И будто его слов об “идеальности” моего отца было недостаточно, своим криком он отправил меня прямиком в прошлое. В тот день, когда я впервые слышала как кричит мой отец. Как они ссорятся с мамой. В тот день, когда я видела ее в последний раз.

Несмотря на то, что Марат давно ушел и в моей комнате сейчас оглушительная тишина, я все еще проваливаюсь в свои воспоминания. Мне будто снова пять лет и я вижу огромное пятно крови на ковре, зову маму, отталкиваю от себя отца, который приходит вместо нее.

Марат, ты всегда кичился тем, что прекрасно разбираешься в людях, а в итоге не сумел рассмотреть под внешностью идеального бизнесмена Михаила Крейтора хладнокровного убийцу. Хотя нет… в тот вечер о хладнокровии не было и речи. Наверное, если бы дело все-таки дошло до суда, если бы хоть кто-то заинтересовался исчезновением моей матери, то отец вполне мог попытаться оправдать себя “состоянием аффекта”. Вот только никто не заинтересовался. И не то что суда, даже уголовного дела не было. Моя мама просто исчезла с лица земли и никому до этого не было дела.

Но несмотря на то, что Марат ошибся насчет моего отца, он задал вполне правильный вопрос. И ответ на него неутешительный. Я, в отличие от него, смогла. Я заключила договор со своей совестью. Я знала, что мой отец убийца, но продолжала жить с этим. И не потому что я простила его, а потому что я самая распоследняя трусиха.