Вместе с флотом

Просматривая записи в дневнике за 1944 год, еще и еще раз удивляюсь авантюрности действий противника в Арктике, где гитлеровцы не сумели добиться успеха даже в самое тяжелое для нас время. Нельзя же считать успехом рейдерстао «Шеера» в позапрошлом году, не изменившее ничего в ходе событий на фронте или в тылу, хотя бы в пределах Северного театра. План перевозок на арктических коммуникациях все равно был выполнен. И если в прошлую навигацию, посылая свои подводные лодки в Карское море, противник еще мог надеяться отвлечь наши ограниченные тогда силы с других направлений в Арктику, то нынче у него не осталось надежд на такую возможность. Сил у нас теперь достаточно для того, чтобы не оголять одно направление ради ликвидации чрезвычайных происшествий на другом. За год, истекший после моего доклада в Ставке Верховного Главнокомандования, Северный флот получил немалое пополнение как самолетами бомбардировочной, торпедоносной, истребительной и штурмовой авиации, так и значительным количеством кораблей различных классов. Прибавилось у нас тральщиков, больших охотников и торпедных катеров[50]. Сверх

[207]

того мы получили в счет раздела итальянского флота от американцев старенький, хотя и модернизированный, крейсер, а от англичан — устаревший линейный корабль, восемь эскадренных миноносцев и четыре подводные лодки (после раздела итальянского флота эти корабли были возвращены союзникам). Дело, конечно, не в «пароходах», как иронически называют североморцы английский линкор и американский крейсер. Последний действительно старомоден. Достаточно сказать, что у него четыре высокие трубы и внешность боевого корабля времен первой мировой войны. Важно, что мы располагаем теперь вдвое большим, чем в прошлом году, составом легких сил, прежде всего эскортными и дозорными кораблями.

^{В последнем году войны в составе Северного флота были боевые корабли уже всех классов. Среди них линейный корабль «Архангельск».}

В общем, и соотношение сил и положение на Севере давно уже изменились в пашу пользу. Они достаточно отражают перемену в ходе всей войны. События девяти месяцев текущего года (в итоге которых освобождена почти вся оккупированная немецко-фашистскими войсками территория Советского Союза, выпали из гитлеровской коалиции Румыния, Болгария, а боевые действия Советской Армии перенесены и за рубеж — в Польшу, Югославию) явились логическим продолжением прошлогоднего перелома на всем фронте. Правда, именно здесь, на Севере, на сухопутном участке, примыкающем к Баренцеву морю, позиционное положение остается пока таким же, каким оно определилось еще осенью 1941 года. И все-таки и мы знаем, и противник понимает, что от этого привычного, стабильного в течение трех лет положения вот-вот не останется и следа. Мы знаем, потому что с весны готовимся по указанию Ставки Верховного Главнокомандования к наступлению; гитлеровцы понимают, потому что им не только ясна общая обстановка, но и видна концентрация наших войск. В свою очередь мы видим лихорадочную торопливость, с какой противник усиливает свою оборону. По данным разведки, гитлеровцы спешно заминировали гавань Киркенеса и выставили у входа в нее противолодочные сети. Минируются также внутренние воды Варангер-фиорда, а в самом Киркенесе и вокруг него возводятся бетонные укрепления, прикрытые минными полями. Перебежчики и пленные сообщают одно и то же: что немецко-фашистское командование получило приказ Гитлера удержать район никелевых разработок (Колосиоки), что гитлеровцы нервничают в ожидании нашего рывка вперед. Нервничание их может быть

[208]

выражено даже в цифрах. За первую половину сентября они выпустили в сторону наших позиций на перешейке полуострова Средний около семи тысяч снарядов и мин, а на участке у реки Западная Лица более четырнадцати тысяч снарядов и мин.