Вместе с Россией

— Джентльмены! — прозвучал из глубины кресла мощный бас, совсем не соответствующий хилому телу Бьюкенена. — Вопрос, ради которого мы собрались сегодня здесь, на этом клочке британской территории, исключительной важности и секретности. Лондон прислал нам полученные из Германии совершенно достоверные сведения о том, что русский царь и царица ищут контакта с германским императором на предмет заключения сепаратного мира. Такой не санкционированный нами выход России из войны поставит под угрозу существование Великобритании, ее интересы во всем мире, и в первую очередь в Европе и на Ближнем Востоке… Мой французский коллега, господин Палеолог, располагает аналогичными сведениями из источников, близких к российскому императору, в частности из его семьи, то есть от великих князей…

Нет сомнений, что царь взял на себя тяжелую ответственность перед историей и той здоровой частью своего народа, которая разделяет с союзниками ответственность войны, — высокопарно говорил Бьюкенен. Старый циник Хор мысленно поморщился: в таком узком кругу можно было бы говорить откровеннее. — Возникает совершенно реальная опасность скорого выхода России из войны, решения ею своих вопросов полюбовно с Берлином и, как следствие, поворота всех германских армий и австро-венгерских войск против англо-французской коалиции на Западном фронте. Франция может быть разгромлена в таком случае за несколько недель, и перед нами встанет мрачная перспектива остаться в одиночестве против превосходящих сил противника и вести с ним переговоры на его условиях…

Посол помолчал, затем продолжил:

— Джентльмены, мы имеем на этот случай совершенно категоричное указание Лондона привести в действие план «А»…

Локкарт с удивлением посмотрел на сэра Сэмюэля, тот наклонился к его уху и прошептал:

— От слова «абдикейшн»[34]…

Сметливый шотландец понял смысл плана: толкнуть российского самодержца к отречению от престола. Кого же Лондон планирует поставить во главе России? Локкарт навострил уши.

— От имени кабинета его величества я санкционирую начало всех действий по плану «А»! — торжественно провозгласил господин посол, и озабоченные лица англичан стали проясняться.

— Теперь у нас развязаны руки! — с облегчением вымолвил полковник Нокс.

— Прошу высказаться самого молодого участника совещания! — любезно кивнул Бьюкенен Локкарту.

Сэр Роберт мгновенно вспомнил все наставления, сделанные ему мистером Хором, поднялся со своего стула и не торопясь, солидно принялся делать обзор политического положения в Москве.

— Москва перешла от оптимизма в отношении войны к полному пессимизму. Германофильские настроения царицы, о которых усиленно твердят в общественных кругах, вызывают в Москве бурю возмущения. Правда, теперь эта буря почти улеглась, но при умелом дирижировании вновь можно будет возбудить русских против их правительства. Москва далека от линии фронта, и лучшая часть ее общественности — буржуазия — не унывает, а живет довольно веселой жизнью…

«Мальчик, наверное, волнуется и его мысли поэтому лишены глубины и блеска», — с сожалением подумал Хор, но внешне остался бестрепетен.

— В Москву стекаются десятки тысяч беженцев из районов, прилегающих к фронту. Беженцы представляют собой исключительно ценный противоправительственный горючий материал… Крупные промышленники и купцы Москвы весьма недовольны царем и его окружением… Другой полюс недовольства — революционеры. Их всегда было много во второй столице России… Мои осведомители доносят, что резко усилилась социал-демократическая агитация на заводах и фабриках… Английские специалисты в провинциальных текстильных предприятиях, а их вокруг Москвы несколько десятков, если не сотен, сообщают, что социалистическая агитация среди рабочих направлена как против войны, так и против правительства и собственников… Раненые не желают возвращаться на фронт… В самой Москве произошел голодный бунт, и толпа избила помощника градоначальника…

Присутствующие с глубоким вниманием слушали обзор Локкарта. Поощренный интересом, он продолжал:

— Я могу предсказать, что в течение ближайшего месяца в Москве произойдет крупный погром… Разумеется, я не собираюсь вмешиваться, даже если пострадает британское имущество — ведь все издержки от безобразий падут на голову русского царя и добавят пищи для недовольства…

— Совершенно верно! — одобрил коротки посол и вновь изобразил особое внимание к словам Локкарта.