Вместе с Россией

Прямо на широченных платформах, бывших продолжением городской улицы, стояли во множестве тупорылые таксомоторы. Вагоны также были рассчитаны на максимальные удобства — каждое купе имело собственную дверь. Все двери отворились разом, и толпа путешественников без спешки, деловито, бесшумно очутилась на дебаркадере. Всем желающим хватило механических кебов. Зафыркали моторы Соколов скомандовал шоферу такси везти его в какой-нибудь приличный, но недорогой отель в центре города. Унылый старый кокни водитель, управлявший до века моторных экипажей лет сорок конным кебом, неторопливо опустил рычаг счетчика, включил передачу и покатил по Виктория-стрит, Уайтхоллу, Стрэнду, Кингсвэю, Нью-Оксфорд-стрит, Оксфорд-стрит…

Соколов немного знал Лондон. Он бывал здесь за пару лет до войны по служебным делам и понял, что кебмен везет его весьма кружным путем. Но вступать в спор с возницей не стал — ему было интересно наблюдать уличную жизнь громадного города.

Попадались еще конные экипажи, но господство уже прочно захватили автомобили. Они мчались без гудков, повинуясь сигналам полицейских огромного роста. Толпа по тротуарам двигалась также почти бесшумно, организованно и с достоинством. Витрины магазинов были полны добротных товаров, солидны и красиво убраны. Ни у кафе, ни у знаменитых лондонских пивных — пабов — не видно ни одного пьяного или просто возбужденного алкоголем человека.

Попадалось много военных, но толпа была к ним безразлична. «Не то что во Франции», — подумал Соколов.

Наконец такси остановилось у небольшого отеля на Уигмор-стрит, идущей параллельно просторной и деловой Оксфорд-стрит. Шофер долго рассчитывался с Соколовым, жуликовато назвав ему сначала сумму, вдвое превышающую показания счетчика. Полковник, знающий привычки лондонских кебменов, отсчитал ему столько, сколько полагалось, прибавив шиллинг на чай.

Соколов недолго раздумывал о том, идти ему представляться к военному агенту Ермолову в штатском или военном. Он решил, что общий стиль английской жизни, видимо, диктует визит в цивильном.

До окончания присутственного времени было еще долго, и полковник, любитель пеших прогулок, отправился по знакомым ему с прошлой поездки улицам. Он пересек Оксфорд-стрит и вышел на Риджент-стрит. Все богатства английского колониального мира были выставлены в витринах дорогих магазинов на этой улице для миллионеров. Казалось, что горе и суровость войны существуют совершенно в ином измерении, чем то, которым жила эта улица. Роскошные автомобили плавно скользили по асфальту, останавливаясь у хрустальных дверей салонов и лавок — эксклюзивов. Единственным отличием от довоенных времен были дамские моды. Длинные платья и широкополые шляпы ушли в прошлое, юбки стали коротки и деловиты, вместо шляп на головках с короткой стрижкой красовались береты и чалмы.

Через Хаймаркет, мимо Трафальгарской колонны полковник вышел на Уайтхолл. Справа осталась арка Адмиралтейства, за которой виднелась сочная зелень Сент-Джеймского парка. Соколов перешел улицу и вошел в подъезд мрачного здания, неподалеку от дома военного министерства. Здесь в тесной конторке помещалось бюро русского военного агента генерал-лейтенанта Ермолова.

Сержант при входе не обратил никакого внимания на вошедшего. Алексей прошел к кабинету генерала и попросил секретаря доложить о полковнике Соколове.

Дверь распахнулась. Человек маленького росточка, в сереньком гражданском пиджачке появился на пороге. Это был сам генерал. Он улыбался и маленьким ртом под пышными усами, и глазами, и всем лицом.

— Входи, входи, герой! — запричитал он. — Дай тебя обнять! Наслышаны мы о твоих подвигах!..

Рослому Соколову пришлось согнуться, чтобы выполнить пожелание генерала. Обнялись, потом прошли в кабинет и уселись у стола для совещаний. Секретарь вышел.

— Знаешь, это кто? — громким шепотом спросил полковника Ермолов.

— Не имею представления… — ответил таким же шепотом Алексей.

— Это лицо императорской фамилии… — с гордостью принялся объяснять генерал. — Великий князь Михаил Михайлович!.. Из-за морганатического брака с графиней Торби его императорское величество, — генерал скосил глаз на портрет царя, — лишил Михаила права вернуться в Россию. Бедняга уже много раз писал его величеству, но не получал ответа. Тогда он обратился ко мне с просьбой взять его служить России хотя бы в моем бюро… И быстро же он печатает на машинке!.. — восхитился Ермолов. — Никто за ним но угонится…

Тебя расспрашивать не буду… Знаю все твои подвиги из газет, да граф Игнатьев из Парижа меня предупредил о твоем приезде, — продолжал монолог генерал, не давая и слова сказать Алексею. — Кстати, учти, что твоей персоной интересовался почему-то военный министр, лорд Китченер… Наказал известить его, как только ты появишься в Лондоне… Сейчас я телефонирую фельдмаршалу… — взялся Ермолов за телефонный аппарат военного образца, стоявший у него на столе, очевидно, для прямой связи с военным министерством.