Вместе тоже можно... (СИ)

— Не месть, а усталость. Я больше так не могу и не хочу. Противно чувствовать себя влюбленной дурой у которой нет шансов, — скрип пружин оповестил что на диван упала миниатюрная, но всё равно увесистая тушка. Каждое утро Козырь собирала постель, и сейчас как никогда пожелела об этом. Но сил натягивать простынь уже не было. — Завтра опять буду звонить риелтору, — отвернувшись носом к спинке пробормотала она, поджав под себя коленки. — Хватит с меня этого амурного абсурда, — потребовалось не больше двух минут, чтобы неровное дыхание сменилось умиротворённым сопением. Женя уснула.

Уснула на диване, а проснулась в спальне. Раздетая и бережно укрытая одеялом. Снятые вещи аккуратно висели на вешалке на распахнутой дверце от шкафа. Рядом лежал открытый чемодан с её шмотками. Макс выделил Жене достаточно места, но она не распаковывалась. Вывернуть его означало бы дать понять самой себе, что она нашла пристанище: если не постоянный дом, то что-то похожее. Но ведь это не так.

Она гостья. Временная, хоть и её присутствие здесь подзатянулось. Однако часы тикают, в один прекрасный день придётся снова ставить чемодан на колёсики. Возможно даже сегодня. После того-то, что она сказала ночью… Макс теперь в курсе её чувств, а значит играть и дальше в игру «секс без обязательств» не получится. Ничего видимо не получится. Следовательно, пора и честь знать. Если у неё она ещё осталась.

За стеной что-то негромко громыхнуло, словно уронили крышку от сковородки. Следом ругань. Как тут сдержать любопытство? Да. Она угадала. Хозяин квартиры обнаружился на кухне, где жарил яичницу. Раздетый по пояс, в одних спортивках. При виде обнажённой накаченной спины хотелось жалобно скулить. Так нечестно. Вцепиться бы в неё ногтями. А потом укусить. А потом поцеловать. А можно всё сразу.

— Как самочувствие? — буднично поприветствовал он соню, из соображений целомудренности накинувшую на себя футболку. В отличие от некоторых.

— Удивительно, но хорошо. Только во рту словно скунсы устроили баттл, — пожала плечами та, с наслаждением потягиваясь.

— Умойся и иди завтракать. Почти готово.

— Просто умыться не поможет. Я полезла в ванную. Смою запах перегара. А ты открой окно. Табаком до сих пор несёт.

— Открою.

Тьфу, блин. "Как самочувствие". "Открой окно". Тупейший вежливый разговор. Кислый, как лимон. Женя торопливо юркнула в ванную комнату, заперевшись на замок. Всё, как она боялась: неловкость и робость. И как теперь с ним нормально разговаривать?

Всё то время пока набиралась вода, она стояла, облокотившись руками на раковину, и разглядывала своё отражение в зеркале. Наверное, хорошо, что всё так. Именно сейчас. Ведь через пару недель она улетит в Милан, почти на месяц. На Неделю моды, одно их самых грандиозных и значимых ежегодных событий в Италии, сопровождающееся невиданным размахом, роскошью и работой с именитыми дизайнерами.

Неделю, вернее пять дней, мероприятие проводится официально, а ведь ещё понадобится время на подготовку и репетиции… Вот и выходил почти целый месяц. О чём ей сообщили вчера, обрадовав, но одновременно и расстроив. Ясно, что такую возможность ни в коем случае нельзя было упускать. Вон, Сан Саныч невероятно расстроилась, понимая, что из-за сына не сможет никуда поехать. Такой шанс выпадает едва ли не раз в жизни. Собственно, для этого она и приезжала в спортклуб, хотела обсудить новость с Максом, однако вмешались обстоятельства…

Ванна давно налилась, а Козырь всё играла в гляделки с зеркальным двойником. Что она пыталась в нём разглядеть? Что-то, чего нет у оригинала? Да всё тоже самое. Мешки под глазами. Усталость. Грусть. Бледность. Её кожа не переносила солнечных лучей, мгновенно краснея и шелушась. Вот и приходилось ходить белой молью. Благородной аристократкой, хех.

Одежду наскоро сбросили и с удовольствием нырнули в горячую воду. Расслабление и умиротворение. На несколько минут можно забыть обо всём и просто вот так лежать. Лежать, лежать, затем резко нырнуть с головой. Вынырнуть и снова. Странное занятие неплохо прочищало мозги. В такие моменты вёлся только отсчёт: десять секунд, двадцать, тридцать. Порой вот так задерживать дыхание получилось почти по две минуты. Две минуты лёгкости и пустоты.

Очередное ныряние совпало с вопросительным стуком в дверь. Не дождавшись ответа Максим долго не раскачивался, практически ленивым ударом с плеча выломав замок с корнем.

— С ума сошёл? — вынырнула на шум Женя, пальцами зачёсывая назад упавшие на лицо мокрые волосы.

— Ты не отвечала.

— И что? Я могла уснуть.

— Могла. А может тебе стало плохо. Или ты ударилась. Что угодно.

Это… проявление заботы? Приятно.