Вместе вопреки (СИ)

Первые раскаты грома — словно удар кувалдой в грудь, туда, где я утром надежно запечатал свои эмоции. Каждая яркая вспышка молнии прошивает не только небо, но и все мое тело мощными электрическими разрядами. Впустив Вадима в квартиру я выхожу, почти выбегаю из подъезда, потому что чувствую что броня трещит по швам. Если все то, что я чувствовал сегодня — это лишь малая часть реальных эмоций, то я не хочу находиться рядом с ними сейчас, не хочу чтобы их не задело ударной волной, когда эта медленно тикающая бомба взорвется внутри меня.

У меня нет четкого плана, есть лишь холодные капли дождя и раскаленный мозг. Я доверяюсь городу, такому знакомому и незнакомому одновременно. Светофоры загораются красным, когда мне нужно направиться в другую сторону, глубокие лужи на моем пути не дают свернуть не туда, и ветер будто в спину подгоняет, заставляет двигаться вперед. Не знаю кто именно меня ведет… город, эмоции, боль, но чувствую, что направление я выбираю на каком-то подсознательном уровне, не задумываясь куда в итоге приду. Одна центральная улица сменяется другой и в какой-то момент я просто замираю перед нужным домом.

Зачем? Что я тут не видел? Не был здесь уже лет десять и не планировал возвращаться. Но тем не менее, сейчас не только не ухожу, но и пристально вглядываюсь в окна.

Здесь я провел все свое детство, с ранних лет оставался подолгу один и любил сидеть на огромном подоконнике в кухне высматривая отцовскую машину во дворе. Конечно, он мог нанять няню, хоть кого-то кто заботился бы обо мне пока его не было дома. Но отец не любил шифроваться и скрываться, а при постороннем человеке в доме он бы не смог так свободно обсуждать поставки, дилеров и курьеров.

Не знаю когда я впервые понял, что он занимается чем-то нелегальным. Когда увидел у него оружие? Когда услышал один из разговоров, где он отдавал приказ кого-то убить? Или уже тогда, когда меня похитили? Два придурка наркомана любили поговорить о моем отце, их забавляла моя реакция, они как самые конченные отморозки наслаждались моим страхом.

Отец до последнего был уверен, что я сдал его полиции из мести. Не потому что он плохой человек и в тюрьме ему самое место, а потому что я “жалкий мстительный слизняк”. Ах да, еще и неблагодарный. Ведь он дал мне так много.

По-хорошему бы, конечно, надо было отнести все материалы следователю еще раньше, но я никогда и не называл себя благородным рыцарем. Мой отец преступник, но оказаться в детдоме или у каких-то дальних родственников я не хотел, поэтому ровно в день своего совершеннолетия я сделал подарок не только себе, но и полиции. Принес им увесистую папочку с сотнями фото, документов и схем моего отца. По моему гениальному плану он должен был сдать всех своих дружков и тем самым скостить себе срок, о чем я и договорился со следователем. Я не ставил перед собой задачу сгноить его в тюрьме, нет. Я всего лишь хотел, чтобы он перестал снабжать наркотой пол страны.

Изначально так и было, кстати. Отец вполне бодро начал сотрудничать со следствием, но потом в дело вмешался кто-то сверху и сперва оно просто начало тянуться, слушания откладывались на несколько месяцев без видимых причин, а потом и вовсе его выпустили под залог. Залог, который я не платил.

Я пытался его спасти, пытался открыть ему глаза на отморозков, которых он гордо именовал “партнерами по бизнесу”, но так получилось, что меня он считал большим чудовищем, чем их. И соответственно боялся меня тоже больше. Чем же я это заслужил? Я просто выжил. Такой вот ужасный недостаток, да…

И несмотря на то, что я прекрасно понимаю, что нет моей вины в том, что его “партнеры” с ним расправились, чтобы он их не сдал, я зачем-то приперся сюда. Хорошо хоть ноги повели меня в этот элитный район в центре города, а не на кладбище. Туда бы я и до утра не добрался.

У меня нет ни малейшего желания орать проклятья в окна людям, которые живут в нашей квартире. И останавливает меня даже не то, что кто-то услышит и покрутит пальцем у виска, не думаю, что мне удалось бы перекричать шум дождя и ветра. Нет, я молчу потому что мне нечего сказать ему. Потому что сегодня я впервые понял, что чудовищем был он, а не я. Это он всегда забивал на меня, он пожертвовал мной, он делал вид, что ничего страшного не произошло… Не то чтобы я и раньше об этом не догадывался, но все эти годы на каком-то подсознательном уровне я все равно считал себя виноватым, корил тем, что надо было больше стараться быть нормальным. Сегодня же я осознал, что это чистой воды бред! Не может ребенок быть виноват, что недостаточно старался быть нормальным, ребенок вообще не может быть в чем-то виноват. И точка.

Так что нет, отец, мне нечего тебе сказать.