Вместо лиц противогазы

Звуки за гермодверью стихли уже полчаса назад. Меня разбило мелкой дрожью. Нужно было выходить и идти на работу, но я не мог заставить себя взяться за вентиль. Вчера был самый долгий Самосбор на моей памяти. Он непрерывно бушевал пять часов, из-за чего я так и не смог уснуть, все время просидев перед дверью, подоткнув под нее асбестовые веревки. Не знаю, помогут ли они при возникновении щелей в гермозатворе, но мой руководитель в НИИ посоветовал мне делать так при каждом затяжном Самосборе. А человеку не нужно большего довода, чем призрачная надежда протащить свою жалкую жизнь через еще один день. Только вот навстречу чему? Когда-то люди думали, что идут по жизни навстречу счастливому будущему. Но какие бы легенды не рассказывали в Гигахруще, каких бы мистических и противоестественных тварей тварей Самосбора не представляли себе жители этажей, в одно здесь точно никто не верил. В то, что в темных коридорах все еще осталось будущее. И уж тем более, что оно даже гипотетически может быть счастливым.

Собрав остаток воли в кулак, я провернул вентиль и распахнул дверь. Она пошла гораздо туже, чем обычно. Я наклонился, чтобы осмотреть механизмы и лишь подтвердил свои опасения. Глубокие царапины на двери вели к искореженной дверной петле. Испещренная выбоинами поверхность была покрыта толстым слоем копоти. Ликвидаторы явно постарались над кем-то или чем-то, оставшемся на моей двери после вчерашней ночи. Я вышел в коридор и запер отсек за собой. Из своих комнатушек осторожно вылезали люди. Настороженные, пугливые и скрытные, они озирались вокруг, готовые тотчас сорваться обратно в свои убежища. Словно выжившие после потопа муравьи, несчастные насекомые, оторванные от привычного уклада и смысла существования. Честно говоря, я и сам чувствовал себя не лучше.

Я направился к НИИ. За спиной слышались то облегченные вздохи, то тоскливый вой. Снова фиолетовый туман просочился в чей-то дом. И вновь на стремительно пустеющем этаже стало меньше жителей. Скоро в обезлюдевшие комнаты вернутся ликвидаторы, протянут туда длинные шланги из ЭЖ-395 БЗ и методично начнут затапливать пенобетоном бывшие жилища. Так делали со всеми жилыми отсеками, куда проник Самосбор. Считалось, что там могли остаться Последствия, которые начнут размножаться. Этот широкий термин включал в себя все, что оставалось после бедствий Гигахруща. Споры неизвестных грибов, разные виды слизей, едкая плесень, зародыши тварей и еще многое, что видели в своей жизни лишь ликвидаторы. Поэтому уничтоженные отсеки закрывались пенобетонным саркофагом. А если Последствия все же каким-то образом просачивались наружу, этаж ждала незавидная участь. О залитых бетоном целых этажах и сотнях людей, оказавшихся в ловушке, ходили страшные легенды. Впрочем, как и обо всем, происходящем в стенах бесконечного Гигахруща.

– Внучок! – незнакомый голос из-за спины вырвал меня из потока мыслей. – Будь добр, подскажи, на каком этаже какого строения я нахожусь?

Ко мне подошел запыхавшийся мужчина. Он был стар, его седые волосы торчали в разные стороны, что делало его внешность несколько безумной. За плечами он тащил объемный вещмешок, а в руке сжимал деревянную трость. Совершенно странным было то, что я видел его впервые. Люди в Гигахруще редко навещают чужие этажи.

– Этаж ЭЖ-402г строения НБ-121, – ответил я.

– Ох-х, спасибо. Не нашел у вас табличку, чтобы сориентироваться. Что же, значит я еще не дошел.

– А куда путь держите? – вежливо поинтересовался я, чтобы не сойти за отъявленного социофоба.

– Преимущественно, прямо, – усмехнулся старик. – Иногда, правда, приходится подниматься выше. А вообще я иду до конца Гигахруща. Иногда подсказываю дорогу до места, в которое человеку хочется попасть больше всего на свете!

– И мне подскажете?

– Подскажу, – внезапно посерьезнел Путник. – Но только когда сам будешь знать, куда ты по-настоящему хочешь.

На этих словах мне все стало понятно. Очередной несчастный, надышавшийся за жизнь Последствиями. Такие к старости частенько съезжают с катушек. Я глянул на наручные часы, у меня было несколько лишних минут. Так что можно было и подыграть новому знакомому.

– А как дойти до конца Хруща, если он бесконечен?

– Откуда такая уверенность, внучок? – старик хитро посмотрел на меня из-под своих кустистых бровей.

– Все это знают, – пожал я плечами.

– Все так думают , а не знают наверняка. Договорились так думать. Приняли на веру, как когда-то условились, что Земля плоская.

– Что за «земля»? – непонимающе спросил я. Старик явно был не в себе и нес какую-то околесицу.

– Ай, не бери в голову. В общем, если уж никто не горит идеей исследовать наш противоречивый антиутопичный дом, то пусть уж хотя бы я этим займусь.

Я ничего не понял из того, что пытался донести до меня старик. Хотя он, кажется, считал свою несвязную речь вполне последовательной. Пора было заканчивать бессмысленный разговор с сумасшедшим.

– Ну, что же, ладно. Успехов вам и все такое.

– Спасибо, нечасто на этажах услышишь доброе слово. Даже сказанное с такой иронией. Тебя, кстати, зовут-то как?

– Эдуард. А вас?