Вместо тени

Все взгляды устремились на разлагающееся доказательство. Крови не было. Кожу, мясо, кость пронизывали зеленые отростки, похожие на корни дерева. Они прорастали в плоть, питались ею, впитывали кровь и росли дальше. Сильнее. Глубже. Даже спустя столько дней, пролежав в мешке, выглядели куда лучше человечины. Темно-зеленые, еле заметно пульсирующие корни, обрубленные вместе с ногой от когда-то живого человека.

– Да. Наш дозор сообщил об этом несчастном случае. Вашему человеку следовало быть осторожнее с корнями старых деревьев. – Келвиан оставался само спокойствие.

– Несчастный случай? – неверяще переспросил Дамис. Проклятый глаз задергался чаще. Советник не выдержал, прижал веко пальцами.

– Владыка Оссанлел, ваши заслуги неоспоримы. Вам совет Пяти доверил хранить артефакт. И мы всего лишь слабые люди рядом с великими альвами. Но также совет Пяти благословил нас на этот поход к вам. Позволил отправиться за ответами тем, чьи жизни слишком скоротечны. Совет обеспокоен состоянием Леса. Нам, я имею в виду всех жителей Объединенных земель, потребовалось непозволительно много времени, чтобы договориться, решиться и прийти сюда.

– Вы забыли, советник человеческого наместника, что Владыка Оссанлел сам возглавляет совет Пяти.

– Увы, глава совета давно уже не посещал его собрания. Остальные представители тревожатся. Насколько меня посвятили в происходящее, Владыка Оссанлел уже очень долго не выходит на связь со своими подданными в совете, – во время речи, подбодренный пассивностью закрывшего глаза Владыки, Дамис повысил голос, снова входя в раж. – Мы требуем… – начал запальчиво.

И был прерван.

– Вы. Требуете? – Владыка распахнул глаза, и пассивности в них не виделось ни самой капельки. – У вас нет права требовать.

Это был провал. Полный.

– Я распоряжусь проводить людей до границы во избежание еще каких-либо несчастных случаев на нашей земле. – Келвиан поклонился Владыке и, не мешкая, подал знак одному из воинов, стоящих за троном. Тут же боковые двери в зале распахнулись, и в сторону напряженно замерших посланников выступило с десяток светлых воинов.

Показной выход. Чтобы выставить нежеланных гостей, хватило бы и охранных заклинаний, пронизывающих резиденцию, словно нити паутины логово пауков. Сила враждебной магии – кому, как не темному, ощущать ее сильнее всего.

Киреар сделал плавный шаг вперед, на секунду опережая в этом действии Крисшаяна. Взглядом останавливая того, прося дать ему время и не вмешиваться.

Он шел с советником и Крисшаяном к светлым не столько из-за долга и наместника, сколько от скуки. Не имея никаких личных мотивов, целей, привязанностей или ответственности. И сейчас им движет не общая цель. Не ради всеобщего блага Кир выступил вперед, склонив голову перед светлым Владыкой.

– Я Киреар из рода Риммен. Из древнего рода темных альвов, когда-то верно воевавшего плечом к плечу со светлым войском. Отец моего отца заковал последний камень Друидов в металл, его кровь, его магия, течет и в моих жилах. Я имею право требовать.

Это наследие он отвергал всю сознательную жизнь. От него ушел когда-то, не желая мириться и жить так, как жили предки, как диктовали сородичи. Здесь и сейчас в один миг предал все свои прежние убеждения. Использует наследие рода и сомнительные подвиги предков, которых прежде стыдился. Использует как средство для достижения желаемого.

Владыка Оссанлел не выглядел удивленным. Выглядел довольным.

Келвиан позволил удивлению отразиться на лице. Хотя… не слишком естественно у него получилось. Искренне ошеломленными выглядели лишь люди.

Светлые воины замерли по короткому знаку Келвиана.

Владыка подался на троне вперед, вглядываясь в лицо Киреара. Темный скинул капюшон и смотрел прямо в лицо светлому. Поклониться, как полагается, он, после того как представился, забыл. Или не забыл. Не захотел.

– Есть только один способ проверить, чей ты потомок. На слово верить не привык, – произнес Владыка. – Если говоришь правду, увидишь камень. И вы все уберетесь отсюда в тот же час. Если ложь… Впрочем, что гадать?

6

В тронном зале, когда все ушли через боковые проходы наружу, Хоя вышла на середину. Шагала медленно, чуть зажмурившись. Светлый пол отражал солнечный свет, глаза еще не привыкли после тени, царившей в ее прятке.

Подошла к чудовищной улике, привезенной людьми из леса. Эти посланцы не врали. Лес убил. И убивал уже не единожды. Корни-щупальца в самом деле выпили живого человека, забрав его жизненные силы.

Хоя, как завороженная, присела над отрезанной ногой, не отводя от нее взгляда. Разум не желал воспринимать правду. Такую чудовищную.

Камень в выемке шеи под рубашкой вдруг нагрелся. Еще чуть-чуть – и по-настоящему обжег голую кожу, которой касался. На полу корешки-людоеды зашевелились, разламывая отрубленную конечность изнутри. Раздался глухой звук треснувшей кости, эхом зависший под потолком пустого тронного зала. Плоть распалась на тошнотворное месиво с кишащими корнями внутри.