Вместо тысячи слов (СИ)

Желая успокоиться, он обвел взглядом комнату, безуспешно пытаясь сморгнуть красную пелену бессильного бешенства, и наткнулся взглядом на стопку старых пластинок. Потом посмотрел на букет на краю стола: черные розы и одна красная, в самой середине. Как сердце.

Рамлоу.

Поначалу Стива раздражало его жадное, навязчивое внимание, та собственническая жажда, с которой тот смотрел. Его глупые, жалкие попытки приблизиться хоть на шаг, быть замеченным. Рамлоу не был первым, кто пытался пробраться в постель к Капитану по каким-то своим, безусловно, корыстным причинам. На своей территории Стив Роджерс был почти всесильным, и это, безусловно, привлекало любителей идти «коротким путем», срезая углы карьерной лестницы. Но каждому из них потом приходилось признать, что длинный путь и приятнее, и безопаснее. Потому что у Капитана не было ничего личного. Вернее, его личным было все, на что падал взгляд: от самого последнего клерка до подконтрольной части территории, которая все расширялась.

Рамлоу, казалось, это не волновало. Он ухаживал, старомодно и нелепо, а Стиву вдруг сделалось скучно без этих идиотских знаков внимания. Наверное, пора было прекращать. Все эти игры в возможность между ними чего-то, не касающегося дел Гидры. Пока Рамлоу не зарвался, было у него такое качество. Можно сказать, это было его сутью.

Баки в криокамере был неподвижен, и у Стива непривычно сдавило в груди от давно позабытого чувства. Он не мог его потерять. Даже если придется потерять все остальное. Все, к чему шел долгие годы, пытаясь навести почти военный порядок в раздираемой на части стране.

Что такое страна по сравнению с Баки?

Приняв решение, он легко поднялся и открыл сейф. Сегодня ему понадобится оружие. Много оружия. И пусть Росс молится, чтобы боги ниспослали ему мудрость выкатить криокамеру с Баки к воротам, когда он в них постучит.

Телефон зазвонил, когда он уже ставил кабинет на сигнализацию – никто не попадет сюда, если с ним что-то случится.

- Ты не посмеешь, - не здороваясь, сообщил ему Александр Пирс, едва Стив ответил на звонок. – Гидра – правящая партия. Ее лидер, ее символ не может просто прийти и убить оппонента, так не делается. Это террор.

- Все, что делаем и мы, и наши… оппоненты – террор, Александр.

- Мы не сможем это замять. Делай, что хочешь, но не смей светить лицом и костюмом. Ты понял меня?

- Не смей указывать мне, как поступать, господин президент.

Стив отключил телефон и уже собирался закрыть дверь, как уловил в коридоре странный шум. Будто кто-то шел, тяжело ступая, а за ним, шепотом переговариваясь, тянулись еще несколько десятков человек.

Решив дождаться «гостей» (этот этаж был выделен лично для него, тут был и его кабинет, и жилая зона, и тренажерный зал, так что этот странный шум касался его напрямую), Стив зашел обратно и оперся бедром о стол. Хмыкнув, отодвинул от края простую вазу с букетом Рамлоу, пообещав себе поговорить с ним сразу по возвращении. Если, конечно, ему будет, с чем и куда возвращаться.

Наконец, дверь распахнулась (без стука к нему входил только Баки, и уже этот факт говорил о странности происходящего), и на пороге появился Рамлоу. Стив, прищурившись, рассмотрел его в тусклом свете единственной горящей на столе лампы и сложил руки на груди. Сказать, что Рамлоу был грязен – тактично промолчать. Рамлоу был забрызган кровью с ног до головы: лицо, тактический костюм, руки, сжимавшие странный мешок, похожий на инкассаторский, с которого на идеально оттертый светлый пол падали бурые кляксы.

- Ваше. Распоряжение. Выполнено, - с трудом выговаривая слова, отчитался Рамлоу.

- Я не отдавал распоряжений, - холодно заметил Стив, и Рамлоу, оскалившись, раскрыл мешок и вытащил оттуда голову Тадеуша Росса, по-хозяйски держа ее за короткие седые волосы. Стив взглянул на неровный срез его шеи, на открытые мутные глаза и приказал: - Все вон. Рамлоу, задержитесь.

Толпа испуганных любопытных, в которой Стив заметил и бледное лицо Ванды, его любимицы, бесшумно исчезла, а Рамлоу остался.

- Хайль, мой Капитан, - выговорил тот, и его белоснежные зубы на фоне измазанного кровью лица показались просто ослепительными, даже в неярком свете почти опечатанного кабинета. – Криокапсула цела, Роллинз и еще пятеро сопровождают ее. Везут сюда.

- Содержимое? – потребовал Стив.

- В порядке. Аварийный модуль питания запущен. Он жив.

Стив почувствовал, как холодные щупальца страха, который он, казалось, давным-давно разучился испытывать, разжимаются, и сердце бьется быстро и радостно, разгоняя по телу кровь. И та бурлит, вскипает в жилах от жгучей, почти позабытой смеси радости, благодарности, облегчения и возбуждения.

Он смотрел на едва стоявшего на ногах Рамлоу и понимал, насколько у того все серьезно. Ласкал взглядом каждую каплю крови, пролитой для него, каждый изгиб тела, скрытого под тяжелой экипировкой. Тела, которое давно мог получить, но захотел именно сейчас: одурманенный запахом крови, осознанием собственной ценности, важности не как символа, а как человека, к которому настолько хочется залезть в постель.