Вначале будет тьма // Финал

– Короче, приезжай в Переделкино через полтора часа, буду ждать на станции. Сразу говорю, что ты меня можешь не узнать – я сам к тебе подойду.

– Надеюсь, это просто шутка.

– Да какая, блядь, шутка, я бомбу сделал, Гала, а ты там кофий свой гоняешь! – Марк закричал в трубку, а потом, уже спокойнее, добавил: – Да, и возьми мне что-нибудь поесть, а еще ключи от своей дачи. Я пока там поживу.

– На нашей даче?.. Бомбу?.. – Она проговорила это одними губами, без звука. – Так-так, ладно, ладно, я что-нибудь сейчас соображу, я приеду, ага. – Она машинально допила кофе и проверила сумочку. – Все, давай, пока, я сейчас выезжаю.

Когда она положила трубку и посмотрела на родителей, которые от удивления буквально застыли и только хлопали глазами, стало ясно, что без объяснений ее никуда не пустят, даже если придется связать ее по рукам и ногам и намертво прикрутить к стулу. Выдохнув и покачав головой, она сказала:

– Ну что, что вы на меня так смотрите? Да, Марк – человек сложный, но этим он мне и нравится. У него просто какой-то временный кризис, помутнение рассудка, в его возрасте такое бывает. Надо ему привезти таблетки – я, дура, почему-то, когда уходила, положила к себе в сумку, а он там страдает без них, бедный. Понимаете?

– Прости, а что ты там шептала про дачу? – робко спросила мама и положила ладонь на плечо отца.

– А, это ерунда, – Гала поднялась и подошла к родителям, чтобы поцеловать их на прощание, – он просто поживет там у нас какое-то время. Ну, я наберу вам еще сегодня! И спасибо за праздник – все было замечательно. – Когда она это говорила, то уже была в дверях ресторана и не видела, как отец буквально раздавил в руках воздушное пирожное с заварным кремом, испачкав скатерть.

Сбегая по лестнице, точно Золушка, она снова проклинала туфли. А пока ехала на такси до дома и вечерняя Москва пролетала мимо, светясь голографическими вывесками, Гала все думала о Марке. Вернее, она думала, как ее угораздило попасть в такую историю: влюбиться в немолодого взбалмошного мужика, от которого одни проблемы.

Недавно в какой-то передаче она слышала, что люди обычно влюбляются в тех, кто похож хоть чуть-чуть на их любимых персонажей из детства. Если это действительно так, то даже страшно представить, что же такое она смотрела лет в пять и как это допустили ее родители. «И все же теперь глупо отпираться, что он мне нравится немного больше, чем положено, чем хотела бы я, – думала Гала, поднимаясь в лифте на свой этаж, разыскивая в квартире ключи от дачи, накладывая котлеты в стеклянный контейнер. – Определенно, надо с ним заканчивать: его того и гляди поймают и сошлют на Сахалин, в эту международную сточную канаву для преступников, на ничейную землю, а меня будет мучить совесть, что я не поехала за ним, как декабристка. А какая я, блин, декабристка?! Мне вообще всегда нравилась Ольга из «Циников» Мариенгофа с ее вишней в шоколаде, ради которой стоило бы еще пожить…» С таким мыслями она закончила сборы и вернулась на улицу. Погода испортилась. Заморосил мелкий дождь, ветер дул по-осеннему.

На платформе «Переделкино» Гала оказалась ровно через полтора часа после звонка Марка: уже совсем стемнело, и зажглись высокие голубые фонари.

«Сколько бы времени ни прошло, а железнодорожные станции всегда будут железнодорожными станциями, – пронеслось у нее в голове. – Переполненные урны, запах курева, кто-то сонный на лавке и тоска, тоска». Рукам становилось холодно, она чувствовала, что заболевает, Ей было катастрофически неловко в своей нынешней одежде – теплых ботинках, пуховике и атласном платье, которое она не успела переодеть. Достаточно глупая ситуация.

– Гала, привет, – она услышала знакомый голос за спиной и обернулась.

– Марк…

– Подожди, подожди, сперва возьми подарок.

– О, Марк… Ты все-так вспомнил?

– О чем?

– Ну как – что сегодня мой день рождения.

– Нет, конечно, я же все забываю, ты что, – он рассмеялся и похлопал ее по плечу. – Я сейчас даже не назову точной даты Французской революции, хотя такое значимое событие для всего мира, а тут просто день рождения… Был бы хотя бы юбилей, – он снова нервно хохотнул. – Впрочем, видишь, судьба тебя любит: про день рождения не знал, а подарок приготовил.

– Не могу сказать, что мне повезло с тобой, Марк.

– Повезло, повезло, такой ценный подарок, как я сейчас, тебе вряд ли кто-то делал.

Он достал из кармана газетный сверток. Тут же зашелестела бумага. Пахло от нее не очень, как будто селедкой. Под светом желтых фонарей на ладони Марка Гала увидела кулон странной формы. Тонкую серебристую палочку венчала своеобразная шляпка, сквозь которую была продета блестящая цепочка.

– Вот, это тебе.

– Должна признать, сегодняшний день не устает меня удивлять. Это что, кулон?

– Ага. Нравится? Но самое главное, что он – магический, не побоюсь этого слова. Кулон будет всегда тебя оберегать. Так что даже если вдруг взорвется бомба, тебе ничего не будет грозить, поверь мне.

Марку, видимо, так понравилось собственное красноречие, что он нервно хихикнул. Сегодня с ним явно что-то было не так.