Вне добра и зла

– Если ты ещё не поняла – вампиры просто так от тебя не отстанут, – продолжил Виктор. – Если уж они рискнули напасть так открыто, то не знаю, что может их теперь напугать. И с этим тоже нужно что-то делать.

– Думаешь они снова попробуют напасть? – спросила Алиса.

– Напасть? Это уже вряд ли, – ответил он. – Теперь они станут умнее. Не удивлюсь если они снова попытаются договориться. Правда им уже нечего мне предложить. Всё что мне нужно я теперь знаю, а их богатства мне изначально не были интересны.

– Ты так толком и не сказал, что им от меня нужно?

– Твои способности. Ты можешь помочь им найти их большого папочку.

– Папочку?

– Каина. Отца Убийства. Первого вампира, – ответил Виктор. – Кланам очень нужна его кровь.

– Я не понимаю…

– Оказалось, что без крови Первого вампира они медленно вырождаются. Естественно, вампиры этого не хотят и бросают все силы, чтобы найти хоть какое-то решение, – ответил Виктор.

Алиса отвела взгляд в сторону, раздумывая над последними словами своего собеседника.

– То есть получается, что от меня зависит их жизнь? – спросила девушка.

– Что-то в этом духе, – кивнул Виктор.

– Тогда пусть эти кровососы вымрут… – без тени сожаления сказала Алиса. – Я даже не подумаю им помогать.

– Тебе и не придётся, – ответил Виктор. – Но Каина нам с тобой всё равно придётся найти.

– Зачем?

– Чтобы убить, – коротко сказал он, поднимаясь со своего места и выбрасывая в сторону окурок. – Ладно. Я пойду немного вздремну.

Виктор махнул рукой Алисе и сидящему рядом с ней Снегу и неторопливо зашагал в сторону дома Главы Ордена, оставляя девушку размышлять над всем услышанным в одиночестве.

Спустя многие годы они всё-таки решили поговорить. Он первым рискнул нарушить бесконечную череду лет обоюдного молчания.

– Почему? – он практически кричал на неё. Ему хотелось наброситься на эту женщину и душить её, наблюдая как в этих бездонно голубых глазах гаснет жизнь, чтобы потом выдавить их из глазниц, наслаждаясь каждым моментом этого извращенного действа… Но он не мог…

Она обратила на него свой тёплый взор. В нём не было абсолютно никакой ненависти или неприязни, только едва заметная грусть.

– Ты молчал столько лет – что изменилось? – мягко спросила она своим бархатистым голосом.

– Почему?! – закричал он. Его жутко бесило её спокойствие и доброта, которая буквально сочилась из тона её голоса.

– Я не понимаю тебя, – ответила она, убирая прядь пепельно-белых волос со своего лба. – Тебе нужно успокоиться.

– Почему он?! – его крик эхом разнесся по окрестностям и вернулся обратно к нему, искаженный и звучащий ещё более злобно.

– Ах, ты об этом… – загадочно и снисходительно улыбнулась она.

– Ты ответишь мне!

Она промолчала, продолжая смотреть на него с улыбкой.

– Почему? – вновь спросил он, в этот раз уже спокойнее, но злоба в его голосе всё еще оставалась.

– Потому-что это правильно, – ответила она, смотря прямо ему в глаза.

– Но они же… – у него перехватило дыхание от злости. – Они предали нас! Нас! Тебя и меня! Или ты уже забыла?! А ведь когда-то мы были с тобой заодно!

Она звонко рассмеялась. Её смех был прекрасен. Такой приятный и нежный звук…

– Заодно? – переспросила она. – Я просто пыталась защитить тебя, но ты всё равно натворил глупостей. И теперь мы оба здесь.

– Это было предательство! – он снова кричал. – Они попросту избавились от нас! Сделали нас беспомощными!

– Говори за себя, брат, – ответила она. – Из нас двоих узником остался только ты.

– Хочешь сказать, что ты свободна? – злобно прищурился он.

– Невозможно лишить свободы того, кто способен созидать и мыслить, – сказала она. – В этом твоя проблема. Ты всегда искал лишь разрушение. Ты считал, что творить можно только из огня, но не понимал, что в итоге получаешь лишь жалкий пепел. Тебе никогда не понять всю красоту жизни, потому-что ты сам уже давно не живешь. Ты застрял в бесконечном круговороте из смерти и разрушения, ненависти и злобы. Как обиженный ребенок ты просто хочешь сломать чужие игрушки, чтобы сделать хоть кому-то больно. Ты готов причинять страдания другим лишь бы хоть на крошечный миг почувствовать СЕБЯ живым… И это печально…

– Не разговаривай со мной так!

– Ты сам задал вопрос, – мягко ответила ему она. – Я просто на него ответила.

– Я всё равно доберусь до них, – сказал он. – А потом приду за тобой.

– Мы оба знаем, что этого не будет, – улыбнулась она. – У тебя не хватит сил. Ты не можешь даже разрушить стены клетки, в которую заточен. Ты уже пытался вырваться. Но что получилось? Вот ты снова здесь, передо мной.

– Это временные трудности, – ответил он. – Но когда придёт время…

– Когда придёт время он остановит тебя, – прервала она его. – Ты уже должен был понять, что он вне твоей власти, что тебе не сломить его, не сделать своим оружием разрушения.

– Потому-что ты помогаешь ему! Как тебе живется в прислуживании? А?! – он снова сорвался на крик. – Прислуживаешь жалким червям, как какая-то безродная шваль!