Вне игры

Но прежде всего надо получить ответ на вопрос № 1 — улетел ли Ивен из Москвы, если он действительно Ивен? Предположим, что все это будет так — Ивен есть Ивен и он действительно сегодня отбыл. Конечно, это в какой-то мере подтвердит рассказ доктора. Но не очень весомо. Ведь легко представить… И полковник мысленно рассматривает возможные варианты, при которых Ивен есть Ивен и он улетел сегодня на Запад, а между тем рассказ Захара Романовича оказывается легендой. Потом мысль перескакивает на Глебова, Ирину, Сергея. И тут же фиксирует настораживающие обстоятельства: почему Сергей решил отбыть на какую-то сибирскую стройку сразу после того, как отправил таинственную телеграмму, сразу же после всего того, что произошло в Карпатах, сразу после «визита» господина Ивена. Не слишком ли много этих «сразу же». Куда он уехал, зачем, на какие деньги? Если в командировку, то кто послал? Есть московский адрес Сергея, но в квартире никого нет. Сергей живет с дядей профессором Синицыным. Профессор уже вторую неделю находится в зарубежной поездке. И в бутовском блокноте в перечне неотложных дел появляется запись:

«Сергей… Сибирь, стройка… Командировка?»

…Яков Михайлович Тропинин явился точно в назначенное время. Капитан сегодня ночью дежурил, но полковник решил все же потревожить его.

В плане действий, намеченных полковником, на долю Тропинина выпала одна из едва ли не самых трудных задач: найти снаряжение разведчика Рубина, двадцать пять лет назад зарытое им в земле.

— Дело сложное, Яков Михайлович. Четверть века… Хочется верить, что Рубин действительно заинтересован в розыске… Если, конечно… — Бутов задумался было, потом продолжил уже решительно: — Все рассказанное Рубиным еще не следует расценивать как факты абсолютно достоверные. Варианты могут быть разные и притом неожиданные. В поездке вам следует быть и психологом и аналитиком. Что скажете?

— Ясно…

— Однако же… — улыбнулся Бутов. — Сегодня вы, кажется, превзошли себя.

— В чем?

— В лаконизме. Иногда это свидетельствует об отсутствии мыслей, — все с той же улыбкой заметил Бутов. — Нет-нет, к вам это не относится. Не обижайтесь, пожалуйста. Я предпочитаю немногословных. Не забываю народной мудрости: громче всех пустая бочка гремит.

Тропинин покраснел, стал ерзать на стуле, хотел что-то объяснить, но, увы, его хватило лишь на три слова.

— Все будет сделано…

— Вот и отлично. Подберите двух помощников из оперативных сотрудников, договоритесь с командованием спецчасти о группе солдат и через несколько дней вместе с Рубиным отправляйтесь в район приземления. Прошу обратить особое внимание на психологическую сторону дела, на то, как Рубин будет вести себя в процессе поиска. Ни пуха, ни пера вам, товарищ молчальник.

Проводив Тропинина, Бутов бегло просмотрел почту вчерашнего дня, оперсводку событий за минувшие сутки, запер бумаги в сейфе, вышел из кабинета и спустился тремя этажами ниже. Здесь — царство машин, электронных аппаратов — вычислительный центр. На помощь разведчикам, контрразведчикам пришел спокойный, неторопливый, деловитый, весьма уверенный в себе «товарищ ЭВМ» — электронно-вычислительная машина. Она способна запомнить, сопоставить и проанализировать самые запутанные комбинации людских отношений, переведенные на язык перфолент. И вот теперь Бутов запрашивает у «товарища ЭВМ»: есть ли какие-нибудь материалы на Зенерлиха, Брайткопфа, Квальмана, а если да, то номера архивных дел, номера дел с материалами о разведшколе, в которой готовили к отправке в СССР военврача Рубина; дела бывших военнопленных Андрея Воронцова, Захара Рубина. Не очень рассчитывая на успех, Бутов передает исходные данные и на Глебова, Сергея — а вдруг ответит! И еще один вопрос — происшествия с нашими туристами за рубежом, ну, хотя бы за последние десять лет.

Инженер внимательно рассматривает заявку Бутова и делает в своем блокноте какие-то пометки.

— У вас все, товарищ полковник? Или еще что?

— Спасибо, но аппетит приходит во время еды, Степан Петрович.

…В восемнадцать ноль-ноль на стол Бутова легли анкеты с фотографиями иностранных туристов, улетевших сегодня из Москвы в первой половине дня. Ивена среди них не оказалось.

Полковник глянул на часы. Почему не звонит доктор? Условились на шесть, а теперь уже шесть тридцать. Покровский сообщил, что доктор, вернувшись домой, на улицу не выходил.

Бутов набрал номер телефона доктора.

…К телефону подошел Рубин. Не ожидая вопроса, стал объясняться…

— Тысячу извинений. Виноват. Я вам рассказывал о семейных неприятностях. Только сейчас междугородняя соединила. Спасибо, Ирина чувствует себя уже прилично. А у меня сердце прихватило. Нет, нет, ради бога, что вы. Если нужно, то я готов… О, вы очень любезны. Рад буду видеть вас у себя… Тысячу извинений…

НА ОДНОМ ПЕРЕКРЕСТКЕ

Доктор встретил Бутова с извинениями. Он один в квартире, у него сердечный приступ, а ухаживать за ним некому, и если что случится…

Доктор пригласил гостя в кабинет и снова извинился:

— Я вас оставлю на несколько минут в одиночестве, приведу себя в порядок.