Вне корпорации

Джастин заметил, что мир вокруг все тот же — жалкий, полуразрушенный. Но на сей раз Джастин в некотором смысле остался самим собой… Тело Престона уже не сковывало его, он был способен передвигаться самостоятельно. Случайно опустив голову, он заметил, что руки у него стали прозрачными, как у призрака. Подойдя к знакомому зеркалу в доме Синклеров, Джастин взглянул на себя. Он так давно не видел собственного лица, что уже начал забывать, какой он на самом деле.

Из студии ВР до него донеслись какие-то звуки. Странно, но раньше та комната называлась «гостиной»… Джастин тихо вошел.

Дрожащими руками Престон что-то подбирал с клочка мятой бумаги. Заглянув на кухню, Джастин увидел на столе остатки армейского пайка. Он понял, что ошибся. Лучше не стало! Видимо, Престон специально так перепрограммировал симулятор, чтобы тот лгал ему. Вернувшись, Джастин понял, что Престон заканчивает монтировать независимую электросеть, способную еще на несколько недель обеспечить работу симулятора. Джастин также заметил, что сетевые протоколы отключены и, если их переподключить, запустится программа под названием «Жизнь налаживается». Такое название получила печально известная программа для виртоубийства, подавлявшая чувство голода. Короче говоря, те, кто запускал на своей аппаратуре эту программу, уходили играть и больше не просыпались. Позже, если кто-то случайно заходил в дом виртоубийц, находили их тела — исхудалые, изуродованные, покрытые мочой и экскрементами. Всех погибших сближало одно: улыбка на впалых, бледных лицах. Престон начал по одной отсоединять питательные трубки, с помощью которых кормились его родные.

— Нет! — закричал Джастин. — Нет!

Престон продолжал свое страшное дело.

— Нет, нет, нет!

Престон поднял голову, как будто что-то услышал.

Джастин, рыдая, бросился на Престона, но прошел сквозь него. Потрясенный собственным бессилием, Джастин в ужасе наблюдал за тем, как Престон обходит свой дом, когда-то теплый и живой. Тяжело вздохнув, Престон сел в мягкое кресло, надел на голову шлем ВР и следом за своими родными погрузился в свой последний счастливый сон. Джастин тоже чуть было не поверил в этот сон…

— Не надо! — шептал Джастин.

Разум у него помутился. Слова слетали с губ, как молитва обреченного. Он стоял без движения и в отстраненном ужасе наблюдал за тем, как у него на глазах совершается преступление. В комнате стало совсем тихо, только жужжал аппарат ВР. Вскоре он услышал и затрудненное дыхание умирающих… Их, как лотофагов, погрузил в забвение и убил цветок под названием «виртуальная реальность».

Он взмолился, чтобы комната исчезла, но она не исчезала. Хотел уйти — и не мог. Он попал в капкан и вынужден был досмотреть все до конца. Программа не исполняла его желания — она их уничтожала. Джастин день за днем наблюдал за тем, как по одному умирают Синклеры, полулежа в мягких креслах-кушетках. Он надеялся, что Престон выбрал для своих близких хорошие последние сны — больше надеяться было не на что. Один за другим Синклеры переставали дышать. Их шлемы издавали сигнал тревоги, а потом отключались от сети. Впрочем, их обладателям было уже все равно.

Джастину не позволили покинуть виртуальную реальность, пока не умер последний — малыш.

Престон забыл отключить сынишке питательную трубку, и тот продержался на несколько дней дольше, чем остальные. Наблюдая, как малыш медленно умирает, Джастин провел в виртуале несколько самых мучительных и болезненных часов в жизни. Когда грудка малыша наконец перестала подниматься и опускаться и малыш пролежал неподвижно более часа, тогда и только тогда мир вокруг Джастина снова померк.

Когда Джастин проснулся, он увидел ту же кушетку для ВР в торговом центре. Однако на этот раз он был не один — над ним склонилась Нила. Она выглядела очень настоящей, родной и очень красивой. Джастин в жизни так никому не радовался. Он радовался ей сейчас даже больше, чем в тот день, когда очнулся после трехсотлетнего сна. А еще ему ужасно хотелось пить. Как будто прочитав его мысли, Нила протянула ему фляжку, наполненную свежей родниковой водой. Он жадно выпил ее в несколько глотков, не обращая внимания на то, что половина содержимого течет по заросшему лицу и по одежде.

— Сколько? — хрипло спросил он, не узнавая собственный голос.

— Ты пробыл в аппарате более шестидесяти часов, — ответила Нила. — Допивай… только не спеши.

Джастин повиновался.

— Джастин, теперь мы можем уйти. Ты ходить можешь?

Все тело невероятно затекло и болело. Он приподнялся, оглядел себя, и ему стало тошно. Оказывается, он обмарался — и не раз. От него шло зловоние… Как он может предстать перед Нилой в таком виде?

— Почему… меня не почистили?

— Тебя могли бы почистить, — ответила она с горечью.

— Но предпочли этого не делать, — кивнул он и задумался. — Я понял!

Желая его утешить, Нила положила руку ему на плечо:

— Джастин, все просыпаются примерно в таком виде. Сними грязную одежду и брось сюда. — Она протянула ему большую корзину.