Вне корпорации

Гектор ухмыльнулся и достал из шкатулки две бесценные сигары. Один деревянный цилиндр он протянул Марико, второй взял сам.

Молодая женщина осторожно повертела в руках футляр, извлекла оттуда сигару, оглядела ее с видом знатока, поднесла к носу и вдохнула аромат. На ее губах заиграла такая лучезарная улыбка, что Гектор понял: он принял верное решение. Гектор тоже понюхал свою сигару, отчего на его лице появилось почти такое же выражение блаженной радости, как и у его секретарши. Достал из кармана кусачки для сигар, отрезал кончик и предложил Марико сделать то же самое. Затем чиркнул спичкой и собрался уже прикурить первым, но в последний миг поднес язычок пламени к сигаре Марико. Его учтивость, решил он, запомнится надолго.

Марико снова удивилась, но не отказалась. Она медленно затягивалась, поворачивая трехсотлетнюю сигару, чтобы она раскурилась равномерно, и медленно выдохнула вверх, чтобы не выпускать дым в лицо боссу. «Могла бы и не беспокоиться», — подумал Гектор. Он собирался прикурить от той же спички, но потом передумал. Лучше зажечь новую и раскурить сигару как полагается. Он взял еще одну спичку, чиркнул ею и поднес язычок пламени к концу своей сигары, как вдруг заметил, что лицо Марико исказилось, и она начала задыхаться. Широко раскрыв глаза от изумления, она попыталась заговорить, но из ее рта хлынула струя ярко-алой крови. Оцепенев, Гектор выронил спичку и собрался уже броситься девушке на помощь, когда вдруг в кабинете завыла сирена. Во второй раз за несколько месяцев с потолка начали спускаться защитные перегородки.

Гектор действовал инстинктивно. Он немедленно бросил сигару и отскочил подальше, стараясь не смотреть в молящие глаза своей помощницы. Комната начала наполняться прозрачным белым туманом, состоящим, как знал Гектор, из миллиардов нанороботов-защитников, призванных очистить помещение от заразы.

— Работайте, черт вас дери, — сквозь зубы процедил Гектор, — работайте!

По-прежнему не выпуская из руки сигару, Марико рухнула на колени. Из ее рта и носа хлестала кровь. «Скорее бы она умерла», — подумал Гектор. Ему оставалось надеяться, что ни один из миниатюрных роботов-убийц не попал на него. Срывая с себя одежду, он открыл рот и вдохнул побольше белого тумана. Одежду и украшения он швырнул на середину комнаты и, оставшись совершенно голым, закружился, словно шаман в ритуальном танце, пока туман нанороботов-защитников не покрыл его полностью. Он даже несколько раз подпрыгнул, чтобы нанороботы попали ему на стопы. Он глубоко дышал, хотя его охватывали приступы мучительного кашля. Туман сгустился настолько, что он не видел собственной руки, поднесенной почти к самому носу. Он продолжал усиленно дышать, наблюдая, не идет ли кровь. Крови нет… Хорошо! Крови нет. Хотя в комнате заметно похолодало — защитники требуют определенной температуры, — Гектор вспотел от напряжения и страха.

Сирена смолкла так же внезапно, как включилась, воздух, а вместе с ним и белый туман уходил из кабинета через большие вентиляционные щели в потолке и на полу. Массивные стальные перегородки медленно поднялись и исчезли за потолочной лепниной.

Покрытый с головы до ног тонким слоем белой пленки, обнаженный Гектор стоял в нескольких шагах от полуразложившихся останков своей помощницы. Он подошел ближе. Может быть, мозг уцелел, и тогда ее еще можно спасти? Нет, он надеялся напрасно.

Ужасная мысль заставила его застыть на месте. Гектор сообразил, кто покушался на его жизнь. Председатель его подставил, а он охотно взял приманку. Председатель хотел его убить, и, если бы не любопытство молодой женщины, сейчас на полу лежал бы полуразложившийся труп Гектора, а не бедной, милой Марико. Теперь правой руке Председателя нужно выяснить, в чем дело. Почему именно он? Почему сейчас? В ожидании уборщиков Гектор неожиданно разрыдался. Сначала он плакал беззвучно, потом зарыдал громко, взахлеб. Ему было больно, он впитывал боль, сживался с нею. Ручейки белого порошка, смешанного со слезами, катились по его лицу и падали на продезинфицированный пол. Гектор Самбьянко поклялся отомстить единственному человеку, которого он любил больше всех на свете.