Вне корпорации

— Не о болезни, а о том, что я скоро умру, Себастьян, и я совсем не удивлен. Я нанял превосходного человека для того, чтобы… — он сделал несколько глубоких вдохов, — скрыть от всех эту маленькую новость.

— Извините, но я по-прежнему не понимаю, зачем было нанимать на работу уродца репортера только для того, чтобы он скрывал от общественности состояние вашего здоровья.

Джастин с грустью улыбнулся и заставил себя выпрямиться.

— Мой дорогой Себастьян! Все, кому что-то хорошо удается, втайне мечтают… проверить, не так ли хорошо им удастся нечто противоположное. Пожарный в глубине души мечтает когда-нибудь устроить пожар. Блестящий сотрудник полиции на досуге… замышляет идеальное убийство. В большинстве случаев такие мечты так и остаются мечтами. Ну а… наш репортер наткнулся на сенсационный материал прежде всех прочих. Его не оценивали по достоинству, и, подозреваю… потому, что он некрасив. Зато он… — Джастин разразился особенно болезненным приступом кашля, — очень хороший… репортер. Я… спросил его, не согласится ли он… хранить тайну… вместо того, чтобы делать ее… достоянием гласности.

— И ничего другого не потребовалось?

— Да, Себастьян. Он не смог противиться искушению. Теперь… тайна не моя, она принадлежит ему. Он… будет хранить ее и дальше. А стимулом служит… профессиональная гордость.

«Утроенное жалованье тоже неплохой стимул», — подумал Себастьян.

«Сегодня хороший день для смерти, — подумал Джастин Корд. — И место красивое». Вряд ли кто-нибудь другой нашел место, на которое смотрел Джастин, красивым. Да и как можно назвать красивой заброшенную старую шахту? Но Джастин смотрел на шахту другими глазами. На много лет она призвана была стать его домом — точнее, пристанищем для его тела.

Сидя в гидравлическом кресле под брюхом частного вертолета, он любовался, пожалуй, самой заброшенной шахтой на территории Соединенных Штатов. Джастин радовался своей предусмотрительности: он принял все меры предосторожности и изъял из всех возможных источников любые данные, которые помогли бы определить местонахождение шахты. По иронии судьбы, Джастин купил окрестные земли буквально за гроши, потому что шахту не разрабатывали с конца девятнадцатого века. С юридической точки зрения шахты, можно сказать, и вовсе не существовало.

Джастина, закутанного в толстое одеяло, осторожно спустили ко входу в шахту. Он дрожал — и не от холода, не от порывов ветра, а от болезни, которая теперь завладела почти всем его организмом. Оглянувшись по сторонам, он заметил, что все признаки разработок давно удалены. Ни летчики, пролетая мимо, ни случайные туристы не поймут, что здесь находится. Таким захоронением гордились бы и египетские фараоны!

Когда ноги его коснулись земли, он привычно стал вспоминать, что осталось сделать. На терпеливо ждущего Себастьяна он и внимания не обратил. Джастин готовился сложить последние куски изумительно сложной головоломки, которой занимался последние девять месяцев. Участок земли, на котором находилась заброшенная шахта, передается в постоянную доверительную собственность. Попечителями Джастин назначил Себастьяна с несколькими избранными помощниками. Средств у Себастьяна достаточно, если он распорядится ими с умом, их хватит не на один десяток лет. Особый комитет будет отслеживать все прорывы в медицине, нанотехнологии и прочих родственных отраслях. Как только станет возможно будет оживить и вылечить Джастина, его извлекут из-под земли и воскресят. Вместе с собой Джастин забирал в капсулу немало ценностей. Он предпочитал не рисковать и позаботился о том, чтобы, проснувшись, как бы ни обстояло дело с его имуществом, переданным в доверительное управление, он будет богат. В капсуле в особых тайниках хранятся бриллианты, золото, серебро, платина, сертификаты акций и бесценные произведения искусства. Еще несколько тайников он заложил в разных частях света.

— Все готово, сэр.

Себастьян и доверенный телохранитель отвели Джастина к шахте. На глаза телохранителю, хотя он преданно служил Джастину много лет, надели повязку и не снимали ее всю дорогу, ему обещали ежегодную ренту до конца жизни, если все происходящее сегодня останется в тайне. Телохранитель охотно согласился.